Во-первых, у греков в мифах сказано, что все, в том числе боги, произошло из Хаоса. А у христиан бог извечен, а потому их всех, как скопом, так и по отдельности, легко, просто и быстро можно ввести в ступор простеньким вопросом о том, что их бог целую вечность делал до сотворения нашего мира.

Во-вторых, боги греков создавали первых людей сразу пачками, родами и племенами. А у христиан род людской ведет свое начало только от двух персон – Адама и Евы. А потому им, христианам, как ужам на сковородке, приходится изворачиваться уже от одного только вопроса, откуда взялась жена Каину. При этом огонька под этой «сковородкой» можно еще прибавить вопросом, откуда «В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рожать им. Это были сильные, издревле славные люди»(Быт.6,4).

Следующий раз, как по греческим мифам, так и по христианскому, людям пришлось восстанавливать свое поголовие уже после потопа, который, и по тем и по этому мифам, явился наказанием предшествующим племенам и поколениям за их грехи.

По христианскому мифу, после потопа род людской и все живые существа на земле начали по земле распространяться от восьми человек и многих пар разных существ, спасшихся в ковчеге, который потоп забросил на горы Араратские. Только вот анекдот: «И устроил Ной жертвенник Господу; и взял от всякого скота чистого, и из всех птиц чистых, и принес во всесожжение на жертвеннике» (Быт.8,20). То есть, получается, чистых скотов и птиц осталось после потопа вообще по одному экземпляру.

При этом, не знаю как в греческих мифах, но христианский Бог только после того, как уничтожил всех людей на земле, сообразил: «помышление сердца человеческого – зло от юности его; и не буду больше поражать всего живущего, как Я сделал»(Быт.8,21).

Ну да ладно. Греки же соображали, что для размножения людей на земле мало не только двух людей, но даже и восьми. Поэтому спасшиеся в их мифах от потопа в ящике на горе Парнас Девкалион и Пирра, стали бросать через плечо специальные многие камешки, из которых стали получаться многие люди. Из камней, брошенных Девкалионом, - мужчина, а из камней, брошенных Пиррой, - женщины.

Вообще же, наверное, автору никогда в жизни уже не разобраться, почему представления греков о появлении богов и людей – мифы, а представления христиан об этом – истинная правда. Почему рассказ греков о потопе – миф, а рассказ христиан – нет. Почему сообщения греков о множестве беспорочных соитий богов с земными женщинами – миф, а сообщение христиан о непорочном зачатии Христа – непреложный факт. Почему подвиги Геракла, в том числе его проникновение в царство Аида, - миф, а чудеса Христа, в том числе его схождение в преисподню, в которые, кстати, и в которого, поныне не верят его соплеменники, - бесспорны. Почему вознесение героя Геракла на небеса – миф, а вознесение Христа – нет.

Хотя, вообще-то, наверное, именно последний случай все и объясняет. У язычников право на вознесение на небеса было невозможно купить ни за какие деньги. Такое право давали только подвиги, подобные подвигам Геракла. А христиане могут рассчитывать на подобное вознесение, всего-навсего перетерпев на этом свете унижения, эксплуатацию, обман, насилие и тому подобное. Или, наоборот, скопив в результате таких действий над ближними соответствующую сумму.

Вот, наверное, и все действительное общее отличие, из которого и вытекают частные представления людей, что есть миф, а что – истина. То есть истина для них только то, во что они больше всего хотят верить. И, соответственно, все, что этому их желанию противоречит, - миф, а все, что с этим желаниям соответствует, - истина.