(Х. М. Прието «Ливадия»)

Однажды на Канарах в середине 90-х годов я познакомился с интересным человеком по имени Хорхе. Он родился и рос на Кубе, высшее образование получал в СССР, а затем уехал на Канарские острова, где, используя знание русского языка, работал гидом с российскими туристами. Впрочем, иными заработками Хорхе тоже не пренебрегал. В первый же день знакомства, провожая нас из аэропорта в отель, он поведал, что в отеле доллары на песеты менять не выгодно, там, дескать, плохой курс, и тут же предложил свои услуги по обмену, чем мы и воспользовались. Как вскоре оказалось, напрасно. В любом обменнике мы могли бы менять доллары по более выгодному курсу.
Хорхе активно предлагал билеты на экскурсии и представления, также не забывая свой интерес, работал много и увлеченно, стараясь заполучить лишние доллар или песету. Умещая свое большое грузное тело в скромную машинку, он просто летал по дорогам Тенерифе. А, сопровождая нас на экскурсии, рассказывал о своей жизни на Кубе, в России и на Канарских островах. Помню, меня поразил тогда его рассказ о первых днях на Канарах.
- Я приехал по приглашению приятеля, - рассказывал Хорхе. – Запер семью в снятой квартирке, сам боялся выходить на улицу, быстренько выбегал в магазин и скорее возвращался. Воспитанному на Кубе, мне было страшно – вокруг акулы капитализма, зазеваешься – съедят!
Вскоре приятель сказал ему: «Перестань бояться! Посмотри вокруг, везде обычные люди живут. Начинай жить и ты!» И Хорхе нашел одну работу, затем другую, с более высокой оплатой. Во время нашего знакомства он был доволен тогдашним местом, но не исключал, что сменит и его на более прибыльную. А пока обеспечивал себе дополнительный доход, меняя доллары и продавая.
Хорхе вспомнился мне, когда я читал роман другого кубинца – Хосе Мануэля Прието. Их судьбы похожи. Прието также вырос на Кубе, образование получал в Новосибирске, а ныне живет в Мехико. Правда, он не меняет работы в поисках дополнительных долларов, а сосредоточился на писательском ремесле, выпустив сборник рассказов и два романа. В романе «Ливадия, или Ночные бабочки Российской империи» он описывает жизнь кубинца в России в постперестроечное время, время всеобщего бардака, законодательной путаницы, разрушения экономических и государственных институтов. Герой Прието – латиноамериканец Х. – напоминает моего канарского знакомого Хорхе. Разве что герой романа не торопится уезжать из России, он находит себя в подпольном бизнесе, покупая за бесценок то, что можно было легко купить в России в те годы, например, армейскую оптическую технику, которую воровали и продавали, пользуясь всеобщей расхлябанностью, солдаты и офицеры. Эту технику, подкупая и обманывая таможенников, Х. продает за рубежом.
Однажды некий шведский предприниматель просит его найти бабочку очень редкого вида, который предположительно сохранился в России. Первая экспедиция оказывается неудачной, деньги на вторую попытку швед намерен передать Х. в Стамбуле.
Х. приезжает в Стамбул, встречает в одном из клубов русскую девушку В., которую хозяин вынуждает заниматься проституцией, отобрав паспорт. Одно время российские газеты часто публиковали такие истории, о девчонках, обманом завлеченных в турецкие бордели. Нельзя сказать, что В., отправляясь в Турцию, не догадывалась, чем ей придется заниматься, но, попав в рабство, очень хочет вернуться домой. Помощи в этом она просит у опытного контрабандиста Х. Герой находит свою бабочку – «ночную бабочку».
Приключенческий сюжет романа ограничивается историей спасения русской девушки из турецкого борделя, но книга привлекает совсем другими качествами. «Ливадия» Прието будто переписка с русско-американским писателем Владимиром Набоковым, оказавшим огромное влияние на стиль кубинца. Намеки и даже прямые указания на набоковскую тему рассыпаны по роману. Имя букиниста, присылающего Х. сборники писем, повторяет имя классика – Владимир Владимирович. В поисках бабочки Х. руководствуется каталогом, составленным Сириным, а это псевдоним Набокова – писателя и энтомолога.
Прието повторяет стиль Набокова с его неприятием прямолинейного социального пафоса, с пересечением реального мира и мира писательской фантазии, с мнимыми галлюцинациями, с обилием цитат, сосредоточением внимания на мельчайших деталях, характеризующих состояние героя, даже со сравнением человека и насекомого. Гарантией увлекательного чтения является и то, что с испанского роман перевел Павел Грушко, познакомивший русского читателя с лучшими образцами латиноамериканской поэзии и прозы. Роман требует медленного чтения, как сигара требует неспешного курения, а вкусный коктейль – медленного питья через трубочку. Тогда встречающиеся чуть ли не в каждом предложении образы превращают чтение в наслаждение: «В Санкт-Петербурге шел дождь. Казалось, будто город свисает с неба, подвешенный на темно-серебристых нитях, которые касались цинковых листов кровель и мостовых. У выхода из метро я взял такси, и мы поехали по Невскому проспекту, давя бросавшиеся под колеса дождевые струи».
Вениамин Слепков