Александр Акулов

БОРХЕС И ДРУГИЕ


Хорхе Луис Борхес на протяжении всего творчества пытался изобрести литературный абсолют, литературный философский камень. Эти его лабиринт, бесконечная книга, бесконечная библиотека, Алеф... Но пространства у него оставались разомкнуты, страницы только предполагались между страницами, дополнения были предположениями. Действительно найти литературный абсолют удалось Хулио Кортасару в маленьком рассказике, названном "Непрерывность парков".
Фантасмагории Гарсиа Маркеса по сути направлены туда же, куда изыски Борхеса, но не предусматривают умозаключений, интеллектуальной нацеленности. Они ближе обыденному, но соль в том, что его обыденное не совсем просто.
Можно назвать еще два десятка имен писателей Латинской Америки, работающих примерно в том же ключе, что и названные авторы, однако есть странности. Например, колумбийцы считают своими главными магическими реалистами людей, совершенно неизвестных европейцам.
Главное в латиноамериканской фантастике — особый тон, "марсианскость", малозаметные извивы данности, совершенно чуждые европейской культуре.
Кое-что из этой марсианскости сумел подхватить в своих выдумках о "пути воина" американец ("гринго") Карлос Кастанеда. Историкам религии, исследователям-этнографам, естественно, никакой описываемый Кастанедой "путь воина" не известен. Кастанеда использовал в своих выдаваемых за дневники трудах опыт всей человеческой, а не только заокеанской эзотерики. Тем не менее, главный эстетический аккорд в кастанедовской мистификации принадлежит коренному населению Америки. И неважно, через посредство каких агентов или средств он привился.


Ресурс: abuntera.narod.ru