ОБЩЕЛИТ.NET - КРИТИКА
Международная русскоязычная литературная сеть: поэзия, проза, литературная критика, литературоведение.
Поиск по сайту  критики:
Авторы Произведения Отзывы ЛитФорум Конкурсы Моя страница Книжная лавка Помощь О сайте
Для зарегистрированных пользователей
логин:
пароль:
тип:
регистрация забыли пароль
 
Анонсы

StihoPhone.ru

Идеальна ли бедная Лиза?

Автор:
Идеальна ли бедная Лиза?

Кто не знает печальной повести о бедной юной крестьянке Лизе, покончившей с собой из-за несчастной любви к молодому барину Эрасту, который сначала обольстил ее, а потом бросил ради женитьбы на пожилой и богатой вдове? Со школьной скамьи нам твердят о том, что бедную хорошую девочку-селянку обманул и отверг плохой богатый барин-повеса, тем самым доведя ее до суицида. И все мы, читатели, со времен Н.М. Карамзина и до наших дней, хором плачем о ее несчастной судьбе, не вдумываясь в истинную причину произошедшего и понимая все почти по-детски. Все понимание этой повести аккуратно раскладывается на две полочки: «Он» и «Она»: он – барин, она – крестьянка; он живет в «алчной» Москве, она – в деревне, возле березовой рощи; он - богатый, она бедная; его ореол – деньги, ее – свет; он – испорченный, она - чистая; он – праздный, она – труженица; он – плохой, она – хорошая; следовательно, он бросил ее, а она его любила. Вот и все! Как дважды два!
Нужно заметить, что такой прямо-таки карикатурной читательской трактовке изрядно поспособствовал сам автор, откровенно идеализируя героиню («Таким образом скончала жизнь свою прекрасная душою и телом») и порицая героя («Я забываю человека в Эрасте – готов проклинать его… все сие может ли оправдать его?»). Однако обвинять в этом Карамзина было бы с нашей стороны верхом несправедливости. Виновато в этом само время и культура. Ведь повесть создавалась в 1792 году, когда мировая (и русская тоже!) литература переживала своеобразный «подростковый возраст», а подросткам, как известно, свойственно видеть мир в черно-белом цвете. В 17 веке во всей Европе господствовал классицизм – весьма наивное литературное направление, делившее всех героев на «положительных» и «отрицательных», положительность заключалась в умении подчинить чувства разуму, и носителями ее являлись великие герои. Вскоре эта система свое отжила, и на смену ей пришла другая – сентиментализм. Сентиментализм оказался столь же наивным, как и его предшественник. Он также делил людей на «плохих» и «хороших», только исповедовал иные, диаметрально противоположные, ценности. Если для классицизма главной ценностью было общественное благо, то для сентиментализма – отдельная личность; если для классицизма критерием положительности было умение подчинять чувства долгу и разуму, то для сентиментализма - умение глубоко чувствовать; если в классицизме носителями «хорошести» являлись выдающиеся личности, то в сентиментализме – простые люди (в основном, крестьяне, выросшие в деревне, на природе, и не испорченные роскошью больших, шумных городов); наконец, если писатели – классицисты имели своей целью «воспитать» читателя, то писатели-сентименталисты – «выбить у него слезу». Надо сказать, что Николай Михайлович справился с этой задачей настолько превосходно, что все его современники оплакивали вымышленную им героиню, словно свою родную, а изнеженные, уставшие от безделья и травмированные несчастной любовью барышни, желая походить на нее, массово топились в пруду, не щадя своих юных жизней... Такой вот сентиментальный угар царил в 18-столетии…
Ну ладно, странности эпохи. Но не стыдно ли нам с вами, людям 21-го века, которые знакомы с достижениями психологии и философии, так же безутешно и бездумно рыдать над судьбой бедной Лизы, как наши далекие предки (и учить этому своих детей)?! Стыдно, друзья мои, стыдно! Поэтому предлагаю убрать сентиментальные слезки и попытаться глубже заглянуть в души героев, затем, чтобы выяснить подлинную причину их трагедии, а заодно и поразмышлять, так ли она идеальна с объективной точки зрения, как расписал ее автор и как мы привыкли ее считать?
Несомненно, Карамзин не был бы Карамзиным, если бы он значительно не «перерос» наивный сентиментализм. Если бы его произведение было чисто сентиментальным, оно умерло бы вместе со своей эпохой и было бы давно похоронено в руинах забвения, как, скажем, «Письма Эрнеста и Доравры». Но нет! «Бедная Лиза» волнует наши сердца так же, как и столетия назад. Почему?
Прежде всего, Карамзин вовсе не думает делать своего Эраста совсем уж плохим. Напротив, он человек с «изрядным разумом и добрым сердцем». И любил он Лизу искренне, они «боясь не сдержать слова своего, всякий вечер виделись». Тогда почему же они не смогли быть счастливы? Почему любовь завершилась трагедией? Ответ литературоведов на этот вопрос потрясающе наивен: потому что Эраст – помещик, а Лиза – крестьянка! По сути, повторяются слова героини: «Однако ж тебе нельзя быть моим мужем!.. Я крестьянка». Конечно, разную социальную среду героев нельзя совсем сбрасывать со счетов, но не в ней главная причина их разрыва. Тогда в чем же?
Чтобы ответить на этот вопрос, самое время вспомнить греческую теорию о триединой любви между мужчиной и женщиной. Она состоит из трех ступеней: самая низшая – физическое влечение (Эрос); более высокая – любовь душевная, или страсть (Филио), о которой мы так много говорим и знаем и которую воспевают поэты, как огонь и великую стихию; и, наконец, высшая, платоническая, духовная любовь (Агапе), которая гораздо менее «горячая», чем Филио, но гораздо более совершенная, чем она. Агапе перерастает собственно отношения мужчины и женщины и видит в своем объекте уже не лицо противоположного пола, а близкого человека; она строится на уважении, духовной близости, самопожертвовании и терпении. В отличие от Филио, ее объект – не вымышленный идеал, а реальный человек со всеми недостатками и слабостями, но все-таки близкий. Если Филио целиком эгоцентрична, и центром ее оказывается «Я» влюбленного ( Ее тезисы: Я люблю тебя, я страдаю без тебя, весь мир для нас, ты меня любишь - мне хорошо; главное – наше счастье), то Агапе основана на самопожертвовании, и центром ее является «Ты» любимого, она лишена многословия, и ее главный тезис таков: «Будь счастлив даже не со мной, и мне радостно, потому что ты счастлив». Это вершина Любви. Ведь, по словам Апостола Павла, истинная любовь «долготерпит, милосердствует, не завидует, не ищет своего, прощает и никогда не перестает». Здесь святой говорит именно об Агапе, которая, в отличие от Филио, всегда милосердна и лишена жестокости. Если Филио и Эрос уходят вместе с юностью, то Агапе не боится ни возраста, ни болезней, ни разлук, ни бед, ни времени, ибо основана на родстве и близости душ. Если для Филио характерно безумие, в припадке которого человек способен на все что угодно, то для Агапе – разум сердца, помогающий стать выше своих страстей ради блага близкого человека.
Подлинное счастье может быть лишь тогда, когда все три ипостаси любви находятся в гармонии, которая не возможна без строгой иерархии. Главой всему должна быть любовь духовная, без нее и душевная теряет всю свою красоту и весь свой смысл, становясь лишь тревожным, лживым сном, который непременно должен закончиться. В свою очередь любовь физическая, не озаренная светом духовной и душевной любви, становится безобразным грехом, уничтожающим человеческую личность. Агапе и Эрос находятся в своеобразной борьбе, и в зависимости от того, которая из них окажется сильнее, можно судить о подлинности чувств. Существует закономерность: чем сильнее любовь духовная, тем слабее плотская – и наоборот. Поэтому, хотим мы того или нет, возникает однозначный вывод: основа подлинной Любви – целомудрие и воздержание.
Если перенести эту систему в плоскость отношений наших героев, все сразу встанет на свои места. И станет понятным, почему Эраст вздумал совершить столь странный поступок – уехать вдруг на войну, которая подходила к завершению, и проиграть в карты все свое состояние. Вспомним еще раз историю любви Эраста и Лизы.
Итак, впервые они встретились на рынке, где он покупал у нее ландыши. Между ними возникло то, что принято называть «любовью с первого взгляда». Это, кстати, вполне естественно для красивых молодых людей.
Но вот происходит сближение. Уставший от своей развратной и праздной жизни, до отказа заполненной развлечениями и распутными дамами, но в глубине души будучи прекрасным и чистым молодым человеком, Эраст нашел в Лизе то, «что сердце его давно искало», то есть невинность, целомудрие, духовную красоту и искренность – говоря словами поэта Некрасова, «первоначальную ясность души». Между героями возникает любовь духовная, которая становится для него могучей, очищающей силой: «Все блестящие забавы большого света представлялись ему ничтожными… С отвращением помышлял он о отрезвительном сладострастии, которым прежде упивались его чувства». Перед юношей открылось то, о чем он раньше и не подозревал – платоническая любовь Агапе, основанная на духовной близости и чистоте. Связывающая их страсть целиком и полностью подчинялась этой высшей любви. Карамзин гениально охарактеризовал их отношения – «страстная дружба». Это значит, что герои были не просто влюбленными друг в друга мужчиной и женщиной, но и –прежде всего – близкими друзьями; это был подлинно прекрасный союз двух благородных душ.
Но идиллия эта в одночасье разрушилась, когда, боясь потерять друг друга ( в тот день за Лизу безуспешно присватался богатый крестьянин), герои совершили грех. И хотя «заблуждение прошло в одну минуту», последствия оно имело самые тяжкие. Ведь «Эраст не мог уже доволен быть одними невинными ласками своей Лизы – одними ее любви исполненными взорами – одним прикосновением руки, одним поцелуем, одними чистыми объятиями. Он желал больше…и… ничего желать уже не мог, - а…исполнение всех желаний есть самое опасное искушение любви». Место совершенной, кроткой Агапе заняла хищная Эрос, и героев связывали уже всего лишь страсть и плотская близость, а такие отношения не могут длиться вечно. Куда же делась любовь духовная? Все очень просто. Ведь из-за развратного образа жизни способность Эраста любить изрядно поистрепалась, и женщины для него были лишь красивыми игрушками, как для пушкинского Евгения Онегина:
В красавиц он уж не влюблялся,
А волочился как-нибудь,
Откажут – мигом утешался,
Изменят – рад был отдохнуть.
А Лизу он полюбил по-настоящему за то, что у нее «чувствительная невинная душа», а утратив свою невинность, любимая девушка «не была уже для Эраста сим ангелом непорочности, который прежде воспалял его воображение и восхищал душу. Платоническая любовь уступила место таким чувствам, которыми он не мог уже гордиться и которые были для него уже не новы». Легко представить, как разочаровался в любви этот молодой человек, чья история подлинной любви оказалась такой недолгой и непрочной! Его чувства можно выразить известной циничной фразой матерых ловеласов: «И ты такая же, как все!». Таким образом, безрассудно отдавшись любимому, Лиза, сама того не понимая, оттолкнула его от себя. Вспомним строки Ахматовой: «Есть в близости людей заветная черта… стремящиеся к ней безумны, а ее постигшие поражены тоскою». Потеряв веру в настоящую любовь и не зная, куда деться от безмерной тоски, герой отчаянно бежит от надоевшей любовницы и от самого себя. Бежит за новым призраком – честью. Он воображает себя доблестным защитником отечества и отправляется на войну. Но, обладая, «сердцем… слабым и ветреным», проигрывает в карты (важно: игра в карты – отчаянный вызов судьбе, разочаровавшегося в жизни человека!) все состояние и с легкостью решает заключить брак по расчету (ведь настоящей любви для него больше не существует!!!) с богатой, пожилой вдовой. И с такой же легкостью и поразительной жестокостью отвергает пришедшую в его московский дом Лизу, холодно сообщив ей, что он «помолвил жениться», сунув ей в карман 100 рублей, и прогнав ее прочь. Однако отношения Эраста и Лизы фактически завершились вовсе не этот день, а в самый вечер их падения. Оба они в одинаковой мере и виноваты в этом, и несчастны из-за этого. Будучи великим знатоком человеческой души, Карамзин на примере Эраста и Лизы показывает весь ужас невоздержания и распутства, которые способны растлить самые чистые души и погубить самую прекрасную любовь. В наше время бушующего порока эта тема приобретает особую актуальность и остроту.
Итак, в подлинной причине трагедии героев мы разобрались. Теперь ответим на вопрос, поставленный в заглавии этой работы: «Идеальна ли бедная Лиза?». Если до сего момента я во всем соглашалась с автором, то теперь вступаю с ним в жесткую полемику и отвечаю на этот вопрос категорически отрицательно. О какой положительности героини можно говорить, если, однажды - сгоряча - вступив в плотскую связь с возлюбленным, она заглушила в себе голос совести и начала хронически прелюбодействовать с ним, откровенно гордясь этим?! Вы возразите: она же любила Эраста! А любила ли? Нет! Она всего лишь испытывала к нему эгоистическую страсть (Филио), построенную на принципе «Ты – мне, я – тебе». Стоило Эрасту предпочесть ее другой, как она возмущается: «Он, он выгнал меня? Он любит другую? Я погибла!». Если б ее чувство было подлинным, Лиза радовалась бы тому, что любимый жив, нашла бы в себе силы простить ему измену и пожелала бы ему счастья даже с другой. Ведь подлинная Любовь и состоит в умении быть счастливым счастьем любимого человека, не требуя взаимности и не видя в нем свою собственность. Но нет! Девушка напрочь лишена способности по-настоящему любить и совсем не способна к самоотречению и самопожертвованию ради любимого, в отличие, скажем, от Маргариты, возлюбленной Фауста*,
или от своей благородной тезки, Лизы Калитиной, несостоявшейся невесты Лаврецкого**.
Но, может быть, безжалостный эгоист Эраст и не достоин столь высоких чувств? Но совсем уж непростительно то, как Лиза, малодушно покончив с собой, обошлась со своей любящей матерью, которая ни в чем перед ней не виновата! Вы скажете, что она была в состоянии аффекта. Но так ли это? Перечитаем этот эпизод. «…погрузилась она в некоторую задумчивость» (заметьте: задумчивость!!), «кликнула… дочь своего соседа, вынула из кармана десять империалов и, подавая ей, сказала: «…отнеси эти деньги к матушке… скажи ей, что Лиза против нее виновата, что я таила от нее любовь свою к одному жестокому человеку… Скажи, что он изменил мне, - попроси, чтобы она меня простила, - Бог будет ее Помощником… скажи, что бедная Лиза велела поцеловать ее, - скажи, что я…». Тут она бросилась в воду». Посмотрите, как это напоминает поступок Эраста с ней самой! То же безвольное «умывание рук» и перекладывание своей вины (Эраст – на обстоятельства, Лиза – на измену «жестокого человека»); то же, почти насмешливое, пожелание счастья покинутому близкому человеку (Эраст, бросая ее, тоже сказал: «Желаю тебе всякого добра»); тот же иудин поцелуй (он тоже поцеловал Лизу перед тем, как прогнать ее!) и та же жалкая попытка откупиться от любимого и любящего человека ста рублями; и, наконец, то же невольное убийство его (как мы помним, мать Лизы, не в силах пережить гибель дочери, умерла от горя)! Таким образом, Эраст и Лиза – при всем кажущемся различии – обнаруживают потрясающее сходство: оба они могут быть благородными и оба могут проявлять любовь, но до тех пор, пока хорошо им, потому что оба героя – слабые эгоисты, способные положить на алтарь самолюбия даже жизнь близкого человека. Образуется порочная цепь: Эраст любит Лизу, но еще больше любит свое богатство и ради него готов бросить любящую девушку – и, в итоге, погубить ее; Лиза любит мать, но еще больше любит себя и, ища забвение в смерти (ради собственного комфорта!), забывает о ней и, кончая с собой, убивает ее, не найдя в себе сил жить хотя бы ради этого единственного родного человека! Конечно, та не похвалила бы ее, узнав про несчастную связь с Эрастом, но неужели материнское сердце не простило бы эту вину?! Но вина, которую навлекла на себя девушка самоубийством, несравненно больше, и она не заслуживает ни оправдания, ни прощения.
Оба героя несчастны, но если Эраста эта трагедия привела к раскаянию, то Лиза с грязной совестью и озлобленной душой отошла в совсем не безмятежную вечность, из которой нет выхода… И это делает ее судьбу еще более ужасной.
Любовь – это самый серьезный экзамен для человека. Она либо пробуждает в нем все добродетели, либо все пороки. Героиня этот экзамен провалила. Вначале она предстала перед нами примерной дочерью, целомудренной девушкой, богобоязненной христианкой и нежной возлюбленной, но первое же испытание (измена любимого) сокрушило в ней все эти добродетели и превратило ее в порочную, слабую и жестокую эгоистку, забывшую и мать, и Бога ради своей лживой страсти. Идеализировать ее так, как мы привыкли, ни в коем случае не следует.
«Бедная Лиза» - и в самом деле печальная повесть, но совсем не о любви, а о ее отсутствии; это – плач о духе, поглощенном плотью, и о пшенице прекрасных чувств, загубленных плевелами пагубных страстей.





*Маргарита – героиня трагедии «Фауст» немецкого писателя И.В. Гете (Здесь и далее – Прим авт.).
**Лиза Калитина – героиня романа И. С. Тургенева «Дворянское гнездо».






Читатели (6123) Добавить отзыв
С богословской и литературной точки зрения Вы абсолютно правы.
Но люди в большинстве своем -- не идеалы и не святые, и упрекать их за это бесполезно.
У Эраста была перспектива -- богатство, почет, сладкая жизнь: чего ж тут не раскаяться, ничем не поплатившись.
Он халявщик, а не партнер.
Лизе не светило ничего (особенно, если их связь получила огласку, да и вообще, невесте могли устроить проверку на девство, вывесив простыню после первой брачной ночи на всеобщий обзор и позор, коль не окровавлена -- так еще долго после Карамзина поступали на казачьем Дону).
Да и крестьяне после барича могли показаться прозой жизни.
У человека классическая фрустрация -- крушение целей и идеалов, утрата того, что составляло смысл жизни.
Ей было очень больно. Возможно, от ревности еще и невыносимо больно.
Сейчас есть психологи, есть Интернет, где можно найти информацию о борьбе с таким состоянием, есть понимание близких и новых кавалеров.
Тогда всего этого не было.
Поставьте себя на место Лизы -- также со страху согрешили, так же от Вас откупились или просто отшили.
И нет у Вас ни друзей понимающих, ни Интернета помогающего, ни психологов.
А есть деревня сплетников, ригористичная тогда еще церковь и мораль.
Может, и не утопитесь, но жить будете без особой охоты. И то, если найдете где и чем.
04/06/2009 19:15
<< < 1 > >>
 

Литературоведение, литературная критика