Можно восхищаться богемными актёрами по каким-то поводам. Потом наступает следующий период, когда уже ничего нет, чтобы с ними поделиться. Восхищение, как и гнев, выплеснулись полной чашей. Если бы играющие даже находились рядом в диалоге, они бы не сказали друг другу ничего нового. Благодаря ярким встречам на творцов обрушивается такая лавина информации, что в какой-то момент они перестают перерабатывать следующие события, перемены настроений, вкусов и взглядов. Актёр, перегоревший, не способный переживать яркие взрывы эмоций, стесняется самого себя. Иногда можно сказать что-то резкое. Но насколько лучше, когда просто не остаётся никаких слов? Наступает новое самоощущение. Когда хочется спокойной бытовой жизни. Чтобы создавать патриархальный уют, а не искать то, чего нет. Может быть, прежнее окружение не сразу понимает, что такой ищущий творец изменился. Становится нужно новое окружение, которое увидит нас такими, какими мы стали в новой ситуации. Чтобы идти дальше обновлёнными, как из воды. Нам требуется другая биография, потому что мы выросли из прежней. Для театра-студии «Окно» спектакль «Есть, добрые» в постановке Анатолия Ломаева стала новым этапом в творческой судьбе. Но, может быть, кто-то назовёт сюжет спектакля, посвящённого домовым, хорошо забытым старым.
Часто диалог разных поколений складывается трудно, и язык для него не зафиксирован в словарях, а придумывается по ходу разговора. Людям, живущим по традиционному укладу, нужны книги и спектакли поколения 90-х, во-первых, просто для ознакомления. Просто для того, чтобы знать, какие тексты читают их дети, какие зрелища они воспринимают, чем они живут, что для них характерно. Во-вторых, в таких сюжетах говорится о том, что детство – время очень тяжёлых и трудных поисков. Это не воздушные шарики и не игры на лужайке, это сложный переход через непонимание. И патриархальное поколение должно знать, что нельзя ранить своих детей, игнорировать их желания, проявлять недоверие. Если рядом с отцами и матерями есть поколение их детей, надо узнать, какая помощь им нужна. Есть люди 30 лет, пострадавшие от жестокости старшего поколения. Те, кому есть 60 лет, мучаются от размышлений, удалось ли им сделать что-либо ценное. Можно было бы начать оказывать психологическую помощь детям 30 лет, которым не хватило любви старшего поколения. Тем, кто проявил доброту, удалось бы сделать большое дело, если задуматься над этой проблемой, в том числе благодаря современной культуре.
В детстве от детей-отличников требовали, чтобы они читали взрослые книги. Правильнее сказать, перед ними просто клали взрослые книги и говорили: «Ты должен прочитать». Считалось, что ребёнок будет умным и развитым от таких книг. На самом деле самосознание ребёнка может стать изуродованным от того, что его рано нагрузили серьёзной литературой. Начитанного интеллектуального младенца, глаголющего истину, считают странным. И это вряд ли будет неправдой. Когда ребёнок говорит фразами из взрослых книг, которые он явно придумал не сам, это выглядит неоднозначно. В дальнейшей жизни поколение детей будет внедрять в сознание родителей современную культуру, так же, как в сознание незрелых детей внедряли устаревшие традиции. Иногда считается, что дети должны знать какую-то информацию про взрослую жизнь. Потом говорят, что у таких осведомлённых детей не было нормального детства. Точно так же считается, что старшее поколение должно знать то, что знают его дети, чтобы идти в ногу со временем. Потом об этом говорят, что такой человек хотел прожить нормальную зрелость, а не быть другом своих детей. Поэтому диалог поколений часто оказывается вообще невозможен.
Современных людей украшает многое из того, что создаёт образ в классическом стиле. Но, возможно, городские жители долгое время находятся в кабинетной работе по интеллектуальной профессии. Бывает так, что жителя мегаполиса во многом ограничивают. И он ищет новую ситуацию, где можно всё, чего в обычной жизни нельзя. Это может быть традиционная русская культура и не только. Но здесь начинается новая сложность. Для кого-то естественно, что он поёт частушки, носит яркие рубахи, разговаривает про урожай. Но не для всех актёров это естественно, служители театра только играют роль домовых. Они очень хорошо знают, как вести беседу аристократичным языком, что прочитать или послушать из элитарной культуры. Такой образ театральных деятелей вызывает доверие у зрителей. Возникает впечатление, что, если бы зрители видели актёров в образах домовых, в этом казалось бы что-то странным, как будто это не те существа, за которых они себя выдают.
Можно пересмотреть фотографии со спектаклей театра «Окно». Это ещё раз вызывает воспоминания. Зрители смотрели постановки театра «Окно» примерно с 2000 по 2011 гг. В то время театр пробовал представить сюжеты из галантного века или эмигрантской культуры. Возможно, публику привлекло именно это. Бывают театральные деятели, любящие вечера с песнями под гитару и внимание к себе. Но даже непонимание с ними кажется уютным и предсказуемым. В какой-то момент «Окно» стало раскрывать себя в мир русских фольклорных традиций. Это стало сложным испытанием для восприятия зрителей. Если говорить откровенно, не каждому и не во всём понятны русские предания, былички и заговоры. А может быть, в Ижевске их не всегда умеют принимать. Возникает вопрос, связан ли интерес к русской культуре с фольклористикой или этнографией? Изучают ли создатели спектакля традиционные обряды или только воспроизводят красивую картинку? Выбор темы домовых определяется только стремлением к домашнему уюту. Чтобы сцена стала налаженным хозяйством. Современный журналист может во многом не соглашаться с жизненным укладом домовых. И в то же время его что-то волнует. Теперь можно сделать вывод, что журналист хранит воспоминание о постановках «Окна» в стиле цветаевской «Метели», вызывающих у него больше отклика. И за удивительным миром загадочных домовых журналист ищет симпатичную и понятную культуру с кринолинами и плащами. Сама журналистика превращается в птицу в полёте.
Сейчас можно попытаться открыть «Окно» для разнообразных культур. Дело не в том, в какие костюмы одеты актёры. А в том, как создатели искусства умеют находить сбалансированность. Домовые театра «Окно» могли бы очень органично выглядеть среди тех, кто кажется им представителями западной культуры. В фольклоре разных народов обитают свои хранители дома. Но современный зритель понимает, что он потерял связь со славянскими домовыми. И, возможно, должен был хранить то, что имел. Может быть, домовые разошлись по разным дорогам с западной культурой так же, как она разошлась со славянской. Предстоит задуматься, что нужно делать, чтобы театр, и зрители могли вести беседу со славянской и западной культурами. Режиссёр спектакля превращается в Перуна, меняющего мироустройство. С одной стороны к нему прилетает Сирин, птица печали. С другой – Алконост, птица радости. В огне сгорают прежние разногласия между временами и людьми. Водный поток выносит искусство к возможности создать собственный дом.
Распускается белый цветок. Наступает весна, и цветы радуются новой свежести. Цветок очень хрупкий и нежный. Он ищет, куда прислониться, мечтает о том, чтобы его укрыли от дождя и ветра. Сердце горит любовью, как алым пожаром. Оно мечтает о том, чтобы согревать кого-то любовью. В сердце много нерастраченных сил. Оно ждёт того, кто станет его избранником. А пока что сердце только представляет, кто мог бы стать его предметом влечения. Прекрасный образ рождается внутри сердца. Он хранится в глубине нежной мечты. Со временем фантастический образ, придуманный сердцем, отрывается от него. У мечты складывается собственная судьба. Теперь она может превратиться в реального человека, ходящего по земле. Возможно, этому человеку откроется любящее сердце. Любящее сердце наполняется умиротворением рядом с весенним цветком. Весенний цветок согревается и набирается сил от любви и сердечного жара. От их союза начинают совершаться чудеса. Прилетает Жар-птица. На своих крыльях она несёт цвета радуги. Перья Жар-птицы сочетают семь цветов и указывают семь дорог. Если поймать перо Жар-птицы и бросить его по направлению ветра, оно укажет дорогу. Дорога приведёт путника на луг, цветущий роскошными цветами. На лугу пасётся конь, украшенный оберегами. Конь может остаться на месте или отправиться в дальнейшие поиски.