Их встреча не была запланирована заранее, великий поэт только что вернулся в Москву после ссылки.
   Коронованный две недели назад новый царь Николай I публично назвал Пушкина после аудиенции умнейшим человеком России. А Петру Киреевскому исполнилось в ту пору лишь восемнадцать лет. И все-таки родник отечественной фольклористики начал пробивать себе дорогу со дня встречи поэта и его восторженного поклонника.
   Среди озорной, нередко бесшабашной дворянской молодёжи Пётр выглядел белой вороной. Он был молчалив, сторонился шумных компаний, от родителей унаследовал философский склад ума. Общению с другими людьми мешала застенчивость, вставая неодолимой преградой в приобретении новых знакомых, однако случай был особенный: Пётр впервые увидел Пушкина, стихи и поэмы которого он внимательно и с такой любовью читал. Природная застенчивость не смогла воспрепятствовать их знакомству. Ведь Киреевский боготворил поэта и уже давно приготовился к тому, чтобы выразить переполнявшие его чувства при встрече. Пушкин, в свою очередь, не мог не выделить из своих поклонников Петра, мать которого Авдотья Петровна находилась в близком родстве с В. А. Жуковским, старшим другом и покровителем поэта.
   Состоявшийся разговор был краток, но он во многом определил дальнейшую судьбу Киреевского. Поэт рассказал, что ему удалось записать в Михайловском русские народные песни, исполненные красоты и глубины чувства. Поделился планами издания их отдельной книгой. Слова Пушкина произвели большое впечатление на молодого человека. Он и сам уже осознавал отшлифованное веками совершенство народной поэзии, её первозданность и цельность. Но кто он такой? Один из многих дворянских детей, не нашедших пока своей дороги в жизни. Иное дело - Пушкин. Это имя у всех на устах, и только его авторитет может привлечь внимание публики к старинным песням.
   Пётр Киреевский решил в меру своих сил помогать великому поэту. Требовалось своего рода подвижничество, так как поле, на которое ступил юноша, было давно засеяно и щедро плодоносило, однако обязывало иметь немалые знания для сбора урожая. Планы выдающегося поэта вдохновляли Петра, помогая сохранять надежду на благополучное завершение начатого. Посетив одну деревню, дотошно расспросив её старожилов о народных песнях, записав их тексты, он отправлялся в другую, расположенную зачастую на значительном расстоянии. Это не смущало энтузиаста, ощутившего своё подлинное призвание. Его записи увеличивались с каждым днем.
   За месяц набиралось столько великолепных песен, что юноша готов был пуститься в пляс при мысли о том, что скоро они попадут в руки Пушкина, умевшего ценить подлинную поэзию лучше других. И там и сям встречал Пётр в его произведениях вкрапления из устного народного творчества. Это и задушевные песни, и мудрые в своей краткости пословицы и поговорки.
   Киреевский живо представлял себе, как обрадуется поэт его записям, как непременно укрепится в мысли о необходимости донести до читателя всю роскошную прелесть старинных строк - настоящий подарок от народа- языкотворца.
   Получилось же всё совсем не так, как воображал молодой человек. Он не знал многих обстоятельств нелёгкой жизни поэта, когда Александру Сергеевичу зачастую было не до песен. Приходилось заботиться о куске хлеба да о том, чтобы расквитаться с долгами. А фольклористика требовала много специальных знаний и кропотливого труда. Пушкин, познакомившись с записями Киреевского, увидел в нём и знатока, и работягу-энтузиаста. Вместо того чтобы забрать у молодого человека записанные им народные песни, поэт без колебаний передал ему своё собрание, значительно пополненное во время поездок в Болдино и под Оренбург. Тем самым поэт как бы благословил Киреевского на дальнейшую скрупулёзную работу. Он хорошо понимал, что русская фольклористика стоит лишь в самом начале долгого пути. Пушкин выразился по этому поводу лаконично и ясно: "Дело находится в надёжных руках Киреевского".
   И не ошибся, оказавшись настоящим провидцем. В Киреевской слободке под Орлом Петр тщательно обдумал состав будущих "песенных" книг. Здесь он многократно перечитывал пушкинское собрание. В нём попадались прекрасные образцы устного творчества нашего народа:
Беседа моя, беседушка,
беседа смирна!
Во той во беседушке
девицы сидят,
Девицы сидят,
речи говорят:
"Лучина-лучинушка,
не ясно горишь,
не ясно горишь,
не вспыхиваешь".
"Али ты, лучинушка,
в печи не была ?"
"Я была в печи
вчерашней ночи.
Лихая свекровушка
воду пролила,
воду пролила,
меня залила".
   Пушкин обещал Киреевскому написать предисловие к сборнику народной поэзии, однако намерение осуществить не удалось. В рукописях поэта сохранились небольшие замечания о свадебных песнях, в которых он усмотрел "семейственные причины элегического их тона".
   Гораздо более важным свидетельством увлечения Александра Сергеевича фольклором является портрет Петра Киреевского, нарисованный им в рукописи поэмы "Полтава". Куда-то вдаль смотрит чуть курносый молодой человек, светлоглазый, тёмно-русый. Определённо ощущаются в его облике целеустремлённость, готовность пройти до конца избранной стезей. Пушкин будто предчувствовал, что Киреевскому придётся преодолеть немало трудностей.
   В 1848 году Пётр начал публиковать сокровища старинной поэзии. Непростое это дело растянулось на многие годы. Тысячи песен пришли к читателю, открыв ему со всей полнотой мир народных чаяний, упорного труда, религиозных обрядов и весёлых празднеств. П. В. Киреевский был признан основателем русской фольклористики, но нельзя забывать, что первый камень в фундамент новой науки заложил Александр Пушкин, вдохновенный рачитель песенного слова.