Часть 1.

Стыд и позор трусливой душе, у которой не хватает отваги быть либо верным другом, либо честным врагом!
Мэтью Грегори Льюис. Монах.

Кто стремится занять почетное место среди людей способных, ставит себе трудную задачу, но всегда это на благо обществу; а вот кто замышляет быть единственной фигурой среди пешек, тот — позор для своего времени.
Фрэнсис Бэкон.

Много мы прекрасного и святого
Совершили. Только во дни, когда вы
Город покидаете, изнываю,
Сердцем терзаясь.
Сапфо. К женщинам.
Хотя это можно отнести к кому угодно (примечание Автора).

Глава 1.

Ветер свистел в моих ушках, унизанных четырьмя серебряными серьгами с мелкими сапфирами, гармонируя с музыкой, которая негромко лилась из динамиков моего синего кабриолета. День был прекрасен, лишь одно портило его. Ну как портило, тут вина сугубо моя, а на себя злиться глупо, кто бы что ни говорил. Я ехала по узкой тенистой – ещё бы, дубы и клёны посажали соседи, не один из них сажала я лично! – дороге и про себя думала, как провести вечер. Быть главой частной клиники и учредительницей частного детского сада с лицеем для ребят с небедными родителями, фактической хозяйкой, приятно по деньгам и авторитету, но это не помогает в личных делах, совсем никак. Едва узнают, что богатая, всё, только отбивайся от желающих заграбастать себе долю малую. А, если учесть, что и облик смуглой спортивной женщины с чёрными глазами чуть выше среднего роста и лёгкой горбинкой на носу немало привлекает внимание, то отбиваться от всяких-разных приходится втройне.

Нет-нет, мне это не годится, я достаточно покуролесила в прошлом до 30 лет и поэтому хочу творить и что-то хорошее. Благо полученная в живот пуля на одной из бандитских разборок, где я принимала участие, повредила мне внутренние органы, и детей мне больше не иметь. Я считаю это заслуженным наказанием за содеянное в «буйные годы», благо принимала всё подряд и отдыхала так, как не во всяком кино для взрослых показывают. Детский сад, лицей, все дети вокруг меня знают и любят – это как бы возмещение за отсутствие своих детей, и семьям пострадавших от меня я тоже возместила деньгами всё, что могла.

Одна беда, моя настоящая, родная семья после мести врагам за мою, скажем так, травму, меня саму из-за резонанса по некоторым моим делам как «порченную» и позорившую род «отсекла» от себя, оставив мне лишь стартовый капитал и ту самую клинику. И суказав больше не приходить домой никогда. Из-за такой вот реальной потери семьи – ещё бы, кавказская кровь, где семья превыше всего! - я орала месяцы напролёт, и мне на глаза было лучше не попадаться никому. Но я смогла подняться за счёт немаленьких связей и стала, чувствуя страшные угрызения совести за позор семье, творить уже только добро. Разумеется, обязанных мне было много, да и город я сменила на родину моих должников и некоторые друзей детства, в итоге я обрела прежний авторитет. Айгуль знали, боялись и уважали, а некоторые – и это нормально – ненавидели. Не один раз мне пытались устроить ДТП, а рад – даже засаду с попыткой меня убить, потому как хозяин клиники побольше не хотел конкурента в моём лице в городе. Долго пришлось с ним разбирать этот вопрос, до сих пор вражда не утихает.

Петрович, как все звали Петрова Константина Кречетова, невзлюбил «чурку проклятую» окончательно, когда после попытки меня «сдать» СЭС якобы за нарушение санитарных норм потерял жену – милая добрая Айгуль наняла кое-кого, чтобы его похождения по проституткам и попытка приставать к одной лицеистке Кристине, к которой я прикипела душой безо всякого пошлого подтекста, стала достоянием общественности. Скандал был нешуточный, благо жена была богаче него и юристкой, с ним разорвали много контрактов, так что меня он больше не трогал. Понял, кто виноват. Впрочем, и я на это потратила столько нервов и денег, что не ясно, кто кого наказал. Хочется думать, что я его больше.

В общем, общественная жизнь и любовь народа – за исключением некоторых, ясное дело, куда уж там, - мне милы и приятны, но нужен человек рядом с собой. И своё дитя, в конце концов. Я ездила по детдомам, результат предсказуем. Даже за деньги, даже мне это быдло пытались подсунуть что-то со скрытыми пороками развития. Сказки про «родители погибли в ДТП» оставьте убогим, не бывает без дальней родни таких, а отказники от родителей-алкашей мне не к лицу.

Но судьба мне улыбнулась ещё раз, когда я этого не ждала. Еду по улице мимо школы, обычной средней школы, вижу, как около спортивной площадки старшеклассники с «заводилой» из девок побогаче обижали невзрачную девчонку. Блондинку светленькую, сероглазую и мелкого, субтильного сложения. Так-так, слабаки, не могут поодиночке нападать, так ещё и мишень выбрали себе самую слабую. Достойное в стране поколение растёт, ничего не скажешь! Но глядя на неё, я поняла, это – моё. Воспитаю, как свою, хоть и «старовата», но ничего. Судя по выкрикам, которые я слышала, задача упрощается во много раз.

Послав в эту школу своего человечка, обязанного мне помощью по спасению жизни сына от рака и потому способного многое узнать благодаря работе в паспортном столе, узнала про школьницу всё от и до. Сирота, живёт с бабушкой в нищете, некому заступиться, затюкана класса с пятого после смерти обоих родителей в пожаре из-за алкашей снизу, спаливших дом в отсутствие самой Снежаны с бабушкой – так её зовут – дома. Девочка ответственная, бабушке помогает и на рынок с ней ходит, что и спасло в тот страшный день. Поначалу ей сочувствовали, потом, поняв, что за спиной у неё никого, стали травить жестоко, и это объединяло класс. Со стороны даже казалось, что класс дружный и успевающий, но какой ценой?

Никакая жизнь не стоит другой! Сказала бывшая бандитка, которая попробовала в жизни всё, о чём писать боятся по соображениям цензуры. Но, как говорят, лучшие лесники получаются из браконьеров, и это – мой случай.

Я Решила с большой буквы. Это – моя девочка, я воспитаю её, она – моя дочь и ребёнок. Хоть она не моей крови и нации, но мне это не важно, положение дел поможет мне. Как ни жестоко так думать, но поможет.

Когда в Снежку стали кидать камнями, пугая без прямых попаданий, я подъехала и выстрелила в воздух из своего пистолета-пугача, но выстрел звучал как настоящий.

- Не отвалите от неё через пол-секунды, следующий выстрел будет не в воздух! – орала я с отборным матом, увидев спины малолетних уродов в тот же миг. Девочка тоже пыталась сбежать, спрятавшись за угол, но я убрала оружие и позвала её.

- Девочка, иди сюда, не трону! – понятно, что уже не орала.

- С-спасибо Вам! – бедная, заикалась. Ещё немного, и в обморок упадёт. Не дам, не дам.

- Не за что. И что, часто они так? Совсем оборзели?

- Часто, я без родителей, вот и видят, что некому заступиться! – плача, проговорила она.

- Давай, лучше до дома довезу тебя, чтоб видели, а то подкараулят.

- Это могут, они такие! – ответила та испуганно. Блин, что вы за поколение, позорники!

- Айгуль!

- Снежана!

- Приятно, я в этом районе впервые, и вот, какое у меня с ним первое знакомство! Ты местная?

- Увы, да, живу у бабушки!

Короче говоря, так вот перекидываясь фразами, довезла её до дома. Сказать, что она обалдела из-за первого в жизни нахождении в синем кабриолете, ничего не сказать. Да, кто-то бы этим воспользовался, но не я, никогда! Доехали быстро, при моём появлении караулившие Снежану однокашники-какашники разлетелись, кто куда. Ну и народ, защищать девочку придётся постоянно. Прикипит ко мне быстрее, за её боль я им отомщу отдельно, мою дочь трогать не может никто!

- Хочешь, подвезу завтра, Снежан? – спросила я как бы между делом, глядя на реакцию бедного ребёнка.

- А можно? – боится, правильно делает, мало ли, кто я и зачем заступилась.

- Да, я свободна, а развеяться, просто город посмотреть без баров и клубов не с кем. Где тебя встретить завтра? А вот, что, давай телефон мой запиши, а я запишу твой

- Можно там же в то же время. – девочка продиктовала номер, и проверка в виде заверещавшего рингтона пятилетней давности на кнопочной «мыльнице» показала, что это её, не соседа.

- Легко, Снежана. Ладно, беги домой! – говорю я, улыбаясь.

- Спасибо Вам, спасибо большое! – говорила она мне, с прорвавшимися слезами пожимая мне руку с необычной силой, явно желая меня обнять, но сдержавшись. Впрочем, тут всё и так понятно, заботы тебе ясно не хватает. Про личную жизнь вообще молчу.

- Не за что, до завтра!

Глава 2.

Я покидала место встречи в смятении. Дело не только в том, что мне стало жалко ребёнка, лет 16, кстати. Я сама была жертвой когда-то, и эту ситуацию прочувствовала как свою. И решение помочь приняла благодаря человеку, которому обязана жизнью, а теперь ещё и счастьем, на всю жизнь. Я никому никогда не говорила о том, что случилось, когда я последний раз в жизни была в клубе в 29, накануне тридцатилетия. Меня пытались… да-да, то самое, из вражеской семьи все трое были, и с ножами. Думали убить меня и перед этим развлечься. Я с боем и уже без трёх зубов спаслась бегством, но они не планировали отставать, и вот фокус, они догоняли. Я-то была на каблуках, пришлось скинуть их и бежать босиком, а они были обуты, да и парни быстрее девок бегают, в среднем. Когда они догоняли, на балконе с серыми занавесками показалась женщина, окриком остановила их. Я была в шоке, но поняла, что они её боялись очень сильно, потому сказанная необычным тоном фраза «Пошли вон, пока я добрая. На в моих стенах ищите развлечений» возымела ещё более необычное действие, они реально ушли.

- Подойди к подъезду и заходи, смотри на пальцы и домофон! – сказала она тоном, от которого навытяжку хотелось встать. Подошла без разговоров, набрала на домофоне номер квартиры моей спасительницы и пошла.

Разговорившись с ней, я поклялась ей выполнить то что она потребовала в порядке «солнце восходит и заходит, а ты сделаешь». Тем более, она спасла меня, а я такое ценю. Требование было именно связанное с нахождением человека рядом с собой и полным изменением образа жизни. Она знала, кто я такая, оказывается, как и пол-города, и пожалела она меня до сих пор не вполне понимаю, почему.

В общем, я за месяц стала ей то ли приятельницей, то ли подругой, но потом она стала замкнутой и никого не хотела видеть. У всех свои проблемы, подумала я, пыталась предложить помощь, но ответ «сделай то, что обещала». Я немного обиделась, что меня выставили за порог, благо я не имела ничего против неё, и трений между нами не было никогда. Я пообещала заставить её ответить за это, но вначале оправдаю себя в своих глазах и долг, который на мне выполню.

Снежану я встретила там же, она рвалась на место встречи, но теперь, завидев мою машину – да-да, их через директора школы мой человечек уже предупредил, кто я такая, - недоделки убрались без моих вежливых просьб, и девочка зашла в машину уже чуть увереннее. Мы ездили по городу, болтали, я даже заехала в «макдак» и мы вместе ели эту вкусную отраву, болтали. Она увлекалась историей Кавказа, так что мы просвещали друг друга абсолютно искренне. Глаза девочки блестели так, что стало ясно, я не ошибалась. На третий месяц растущей дружбы моей и её я познакомилась с её бабушкой, сварливой, но доброй. Да, согбенная старушка с моралью «застрявшей» в 70-х явно не защитник внучки, не повезло девочке. Убедить её сделать то, что я хотела, не было трудно.

Девочка была счастлива, что дошло до бабки лишь через месяц-полтора пол бурчание «внучка, не связывайся с кем попало». Что я «кто попало», я проглотила, благо бабка не лучше. Ты хоть думала, что внучка без тебя делать будет, карга ты старая? Ладно я позор семьи и пинком под зад вылетела по «заслугам», а ты любимую внучку, единственного ребёнка… С такой любовью ненависть не нужна. Тебе осталось, судя по истории болезни, немного, бессовестная тварь, а из внучки воспитала грушу для битья.

- Снежана, слушай, а давай запишу тебя в спорт секцию, будешь хоть форму поддерживать – говорю я девочке после поездки на край города подышать воздухом.

- Смеяться не будут? – спросила девочка абсолютно серьёзно. Так, понятно, тараканов из головы вычищать долго, твои постарались и одноклассники вдобавок, думала я вне себя от бешенства сквозь скрежет зубовный.

- Нет, тебе на день Варенья подарок обещала, держи – протягиваю ей пакет. Спортивный костюм с кроссовками в тон, а также узорчатый кулон из нержавеющей стали, копия моего, и два браслета, один другого краше. И дезодорант с обручем для волос из стали же.

- Это мне? Спасибо, Айгуль, милая! Спасибо огромное тебе, волшебница!

- Конечно, тебе, не закатному же солнцу, ха! – ответила я, помогая переодеться, благо душевая кабинка на пляже куда я привезла юное создание, помогла ей успокоиться.

Одевшись, она минут двадцать, не веря, смотрела на себя в зеркало около душевой, а я улыбалась себе тихо.

- Когда закончишь школу, предлагаю тебе выпускной отметить у меня, а не среди твоих идиотов малолетних.

- Я не против! – ответила румяная, как яблоко, девочка. Но внезапно посерьёзнела, взяв меня за руки, – Но почему, Айгуль? Скажи мне! Почему я?

- Потому что мне нужна дочь! – ответила я прямо, хоть и пришлось слукавить кое-в чём, - Я не могу иметь своих детей, ты знаешь, моя частная школа и лицей – замена, но плохая, я хочу иметь своего ребёнка. Я сама была одинокой в детстве, и ты – такая, как была я. Смотрю и вижу себя в 17 лет, будь моей дочерью, Снежана. Я прошу тебя!

Последние слова я произносила с трудом, плакала, кричала, накопившиеся за годы эмоции больше не сдерживались. Я правда была девочкой стеснительной до 20, это потом вразнос пошла по примеру своих братьев и сестёр, так что я не врала. Ни словом.

Девочка была в шоке, села на песок вместе со мной. Она смотрела на меня своими серыми глазками, ставшими крупнее дыни, от не отпустила руки.

- Т-ты не шутишь? Не издевайся, скажи, что не шутишь! Зачем ты так, мне больно, что я сирота, зачем ты так? – бессвязно кричала она минут десять кряду, слёзы полились в три ручья и у неё. Я слушала её, не отпуская руки и сжимая их сильнее, внезапно склонив голову и порывисто поцеловав их.

- Не шучу, Снежана, не шучу, и никому не дам этим шутить! – прорычала я, в ярости от того, что такое может быть принято за шутку. – Я похожа на ту, кто этим шутит? НА дуру похожа, да? Или как понимать это? Я разве для того тут, чтобы таким шутить?

- Прости. Айгуль, Айгуля, я не хотела обидеть, просто я ни разу, я не думала, просто…

- Что просто? Ты согласна или нет? Я одна и никогда не смогу взять на руки своего малыша, а ты говоришь, что я шучу? – я злилась, не в силах сдерживаться, девочка должна понять, что тут шуток нет. И я не шучу святыми для нормальных людей вещами. Понять её можно, но всё-таки…

- Я согласна, Айгуль, прости меня за всё, правда, я сгоряча. Долго была одна и думала, что навсегда и останусь. Я никогда не скажу такого и даже не подумаю. Прости меня, правда, я не знаю, как тебе…

- Снежана, милая, всё хорошо. Я хочу быть твоей мамой и буду. Буду, слышишь? – сумела успокоиться и девочку обняла, напугала её. Впрочем, напугать я могу и покрепче кое-кого. А тут ребёнок ещё и затюканный пока что. Стыдно как-то стало даже.

Обнимая Снежану и прижимая её к груди, я сидела с ней до самой ночи, неосознанно баюкая её, шепча «доченька, доченька, прости меня, не обижу тебя никогда, не отдам тебя никому», с радостью видя, что она успокоилась и от стресса уснула у меня на руках. Плача, я улыбалась. Мечта сбылась!

В общем, привезла девочку домой, нехотя передала её старухе. Но на выпускной на следующий день она поехала ко мне, её восторги по поводу моей элитной квартиры – я жила на верхнем этаже лицея, чтоб не ездить на работу лишний раз, бассейн и мансарда для загара голенькой на солнышке тоже были там, - меня даже насмешили немного. Искупала её в огромной душевой с озонатором воздуха я лично, намылив спинку и плечи с волосами, прочее – она сама, мне спинку намыливала она, делая комплименты мне самой и моим роскошным волосам. Даже намыливала, словно боялась повредить, я-то кудрявая, а она - прямоволосая.

- Хочу также загореть, как ты, и привести себя в форму. Ты такая красивая, не пойми неправильно!

- С удовольствием, доченька. Сделаю тебя спортивной, у меня детей хилых не будет, - засмеялась я.

Зрелище кровати, на которой мы уснули вместе, её тоже поразило, я ей не стала говорить, что на ней вытворяла и с кем до знакомства с ней. И во время, честно говоря, тоже. Дав ей ночнушку, сама легла спать неглиже, но два одеяла её успокоили. Завернулась в своё, как в кокон, я же лежала открыто.

Когда утром нам принесли завтрак вышколенные горничные – они же информаторы и негласная охрана, а Гульнара ещё и повар на все руки, - дочка впала в транс, выводила из него минут пятнадцать. Мои люди знали, кто она теперь здесь, потому она направилась после душа и получения шёлкового халата по фигуре на кухню и стала учиться готовить что-то простенькое из кавказской кухни. Да, моя дочка праздно жить не будет, каждый день будет чем-то занят, я ей честно сказала, благо и сама лениться не позволяю себе. Когда она управилась, то меня нашла в садике вокруг бассейна, где я сама пересаживала маленькие пальмочки финиковые.

- Как кухня, дочка, мои тебя не достали ещё? – приветливо машу ей рукой в садовой перчатке.

- Нет, жижиг галнаш готовила, пробовала, жирновата баранина оказалась, Айгуль. И бойл-ап пробовала, Гульнара решила порезвиться, ха!

- Бывает, доченька, они такие, это весело. Но зови меня мамой, прошу тебя. – пробурчала я. Для вида, конечно.

- Извини, мамочка, помочь с пальмами?

Не надо, милая моя. Я сама, даже свои не доверяю это, они лишь мои руки помнят. - я не злилась, но руки у меня «лёгкие», у меня палка вырастет. Потом, когда привела руки в порядок, снова очень попросила звать меня «мама», она привыкла не сразу, я её понимала. Выпускной девочки, как я и обещала, мы с ней отметили с моими друзьями и приятелями, которым моя дочь пришлась по вкусу. Иначе его отметили обидчики моей девочки - «заводила» её класса с прихлебателями оказались в участке, где их излупили, как сидорову козу. А троих, считая «паханку», отправили в колонию в дальнейшем. Где и «опустили», благо я постаралась, и видео с этим смотрели под жареную картошечку с чесноком и бараниной, которую готовила я лично. Реакция дочки на это «наконец-то!» меня порадовала, сочувствие врагам – удел ничтожеств.

Понимая, что принадлежу Снежане, моей дочери, на всю жизнь, я удочерила её по всем правилам с помощью знакомых юристов. Бабка была в шоке, но её убедить было легко, отправила каргу в санаторий, чтоб ума набралась.

- Милая моя, а куда поступить хочешь, где учиться? – спрашивала её я, уже зная ответ, сама к нему подталкивала. Пол-года.

- Я сильна в языках, мамочка, на французский бы, я по нему отличница.

- Вот и хорошо, готовься сдавать экзамены, учи предмет на всякий случай. Разумеется, после того, как поплаваешь и искупаешься после тренажёрного зала.

- Мамуля, спасибо тебе огромное, я для тебя, я не уйду. – тихо произнесла дочь, прижавшись ко мне.

- И я от тебя, - ответила я, зная, что она не преувеличивает. Да будет так, решила я. Если она хочет быть рядом, будет.

Спала она, к середине ночи после этого разговора уже не в «коконе», на краю постели обнимая меня, к моему потрясению положив голову мне на грудь. Я была на седьмом небе от счастья, понимая и принимая желание моей дочери. Но оно не должно переродиться в нечто пошлое, тем более, она маленькая ещё.

Стеснительность дочери и зажатость постепенно проходила, но росла и тайная ревность, даже в мелочах. Например, доченька научилась готовить и готовила для меня постоянно, этому примеру проследовала для неё и я, Гульнара учила нас рецептам уже обеих. Правда, далнаш и чуду у нас обеих к тайному смеху моей помощницы получались через раз, как надо. Зато мамалыгой и хударом объелись, всем бы так.

Дочка пыталась знакомиться с парнями на факультете, но стеснение было ещё сильным, получалось лишь приятельствовать. На курсе была твёрдой хорошисткой, меня это устраивало. На том все и успокоились, но не успокоилась сама дочка. Что-то в тренажёрке она себя буквально изводила, на износ тренировалась, явно агрессию девала неизвестной, а, вернее, известной мне природы. Я не раз видела тайком, что ей приходится снимать напряжение самой. Нет, так не пойдёт, дочка моя, не будь мной в этом плане, сейчас сдерживаешься и потом в разнос пойдёшь. Нет-нет, надо будет после 18 лет, то есть, неделю спустя, её как-то раскрепостить и найти ей для этих дел что-то приличное.

Но она нашла сама, я была в шоке. Когда мы загорали неглиже в очередной раз, я увидела, что она смотрит не фильм про природу, а на меня. Не придав значения, спросила про дела в университете, и всё вроде успокоилось. Вообще, я поняла, что она часто стала «есть» меня глазами, хоть больше ничего не изменилось. Но потом, в тот же день, когда Снежана купала меня, я поняла, что история не закончилась. Она с такой нежностью меня купала, массируя и гладя, что сомнений не оставалось. И я ощущала к ней то же самое уже через месяц после удочерения, теперь я призналась себе в этом.

- Доченька, милая, ты уверена? – тихо спросила я, больше не уточняя ничего. Зачем уже изображать недотрогу, если чувствуешь всё? Тем более, сама не плюшевая, с опытом.

- Да, я решила это. Я хочу быть с тобой рядом, не смогу быть с кем-то ещё. Ты злишься, мамочка? Просто я не смогу никого пустить к себе больше.

- Нет, нисколечко не сержусь. Я же давно вижу, хоть ты не говоришь. Одна только просьба. Миленькая моя доченька. Ещё немножечко потерпи, чтобы я сделала тебя такой подарок на день рождения. Чуть-чуть же осталось.

- Это только и держит, мама, - плакала Снежана, тепло обнимая меня. – Понимаю, всё понимаю. Тебе плохо одной, я помогу. Правда, хочу помочь.

- Только искренне могу принять, не могу просто так, это время прошло, когда я могла иначе, правда.

- Мамочка, тебе не за что извиняться передо мной, это мне есть.

- И тебе не за что, девочка моя, - улыбнулась я, прижимая девочку к себе – Если ты хочешь, я отдам тебе всю себя, и возьму тебя всю полностью.

Она просто улыбнулась мне и коснулась моей щеки своей. Я просто нежно взяла её лицо в свои руки и поцеловала в губы, еле-еле, не пытаясь взять напором, уча. Она повторяла за мной, в итоге мы целовались, как влюблённые, взгляда на часы показал, что мы целовались три четверти часа, и они пролетели секундой. Так меня не целовал никто, а для неё поцелуй и вовсе был первым. Мы легли спать, обнявшись, но дочка шептала мне много приятного, и на этом мы уснули, не разжав объятий, обнажёнными. Её прямой носик я целовала не меньше, чем она меня в горбинку и глазки.

Для Снежаны плотные небольшие мускулы и крепкая фигура с чёрными сросшимися бровками, полными губками, и лёгким чёрным, явно никогда не сбриваемым пушком на теле, была прекрасна. И бриться она уже не будет, подражая любимой. Но прекраснее всего для девочки была чистая нежность, и это было для неё выше, чем все прочие различия и сходства.

Глава 3.

Когда грянуло совершеннолетие, все кричали здравицы моей Снежане, её товарищ Рахмат из Майкопа и Сергей Рядин, подруги – настоящие, без дураков! – Валька и Анна-Мария, испанка по обмену, пожелали ей долгой жизни и счастья, запускали фейерверки, колесили по городу, посетили все зоопарки и кинотеатры города, лучшие залы конечно. Дочка светилась от счастья, не бухтела даже её горе-бабка, которая теперь из санаториев не вылезала почти, приехала в новую квартиру, куда её привёз мой соц. работник, он же повар и помощник мой личный.

Девочка устала, поэтому я не стала её сильно трогать, искупала и уложила было спать, шепча «с днём Рождения, девочка, моя доченька, моё счастье!». Снежана обнимала меня и целовала, жарко, как не всякая влюблённая женщина целует мужа, благодарила, уже вовсе звериным от эмоций тоном признаваясь мне во многом и прижимая к себе, поедая глазами и гладя меня всю. Чувствуя её настроение, я нежно ответила ей полной взаимностью, хрипло шепча: «Ты - моя единственная, я твоя первая и одна навсегда!». Поцелуи плавно перешли в бурные ласки, мы понимали, что это значит. Сколько мы терпели, сколько ждали, и дождались друг друга! Моя спасительница, моя жизнь, моя, моя! Я уложила мою девочку на спинку, стоя перед ней на коленях и раскрыв бёдра, целуя её нежную тоненькую шейку и плечи, чувствовала барабанный бой её сердечка. Поцелуи шли ниже и ниже, я целовала ей руки, всасывая пальчики, дразнила поцелуями и маленькие чашечки светлой упругой груди, гладя её руки волосами и наслаждаясь поцелуями в самые ягодки, скрытые обычно лифчиком. Уложив её стройные ножки на свои плечи и любуясь её красотой, я сделала ей то, что она желала столько времени. Я её первая, только я!

Когда моя радость изогнулась дугой, сжимая моё личико бёдрами с немалой силой, я сама едва не испытала то же самое. Какая она нежная и вкусная!

Когда она пришла в себя, тяжело дыша и огненно-красная с глазами валькирии, она гладила мне волосы с лицом и бессвязно говорила, что это ни с чем не сравнить, что она побывала в раю. Я целовала её уже бурно, давая прийти в себя, водя руками по её нежному телу и тихонько целуя чуть-чуть самое-самое. Как давно мне не было так хорошо, точнее, никогда!

Она горела, гладила мне кудри и шептала много приятного, просила своим жаром и изгибами спинки добавки, и я дала её, снова и снова. Когда девочка пришла в себя снова, после вороха благодарности и массажа, который она умела делать после моих уроков, она решительно встала на крепкие коленки и уложила на спинку уже меня. Я была в предвкушении, гладя девочку, говоря ей, какая она умничка, что никому не отдавала себя так, полностью. Это была правда, и я знала это. Когда она ласкала меня, несмотря на первый раз, она неопытной нежностью дала мне то, что не давали опытные ребята и девчонки из клубов моей юности. Я была в небе и море, она старалась и не играла со мной, была искренней, хоть и повторяла мои приёмы.

- Снежана, любимая, прошу тебя, моя девочка, не отпущу никуда тебя, счастье моё! – после этого крика я пришла в себя уже полчаса спустя, не желая просыпаться.

- Мамочка, милая, с тобой всё хорошо? – обеспокоенно спросила дочка, обнимая меня и глядя в глаза, ещё затуманенные наслаждением.

- Всё замечательно, моя первая настоящая и любимая, моя умничка! – ответила я непослушным языком, обнимая дочку и гладя её длинные волосы, сложный узел, который она носила, распался совершенно. – Я тебя не заездила, милая?

- Нет, мамочка, я так рада, что тебе хорошо,

- Ты умничка моя, мы чувствуем друг друга, поэтому так хорошо. И наше чувство оживляет нас, делает сталь солнцем.

- Спасибо тебе, спасибо! – шептала Снежана, подавая мне сок со льдом и фруктами, стоящими на подносе у постели.

Выпив друг за друга, мы поцеловались и уснули. По-настоящему счастливые.

Утро было потрясающим, я ощущала жар в самом естестве и нежность моей девочки, едва проснулась. Точнее, от этого и проснулась. Будила меня, как спящую красавицу, мммм! Прилетев с неба в море, я усадила девочку бёдрами прямо на лицо и дала ей быть всадницей, до потери сознания. Когда она проснулась, я отвела её в душ, а после Гульнара – теперь девочка не ревновала, класс! – принесла нам завтрак, который мы умяли быстрее, чем землеройка сверчка. Обычно, ели неторопливо, но день рождения отнял много сил.

На курсе все сказали, что моя дочка румяная и, что видно по постоянной лёгкой улыбке глаз и губ, явно имеет личную жизнь. Что хорошо провела своё совершеннолетие. Я же промолчала, невинно улыбнувшись. Разумеется, мы не афишировали ничего. Домой после приятелей и подруг – без чего-то ещё в их отношениях, сразу говорю, - она пришла вовсе довольная. После всех дел мы снова накинулись друг на друга, и так прошли все будни. Сказать, что сессию в четверг она закрыла на «отлично», ничего не сказать.

Я поздравила её по-особому, а в выходные мы и вовсе наслаждались страстями прямо на огромном шезлонге. Прерываясь порой лишь на душ и туалеты с едой и отдыхом. Я научила её многому, но она делала всё по-своему, что делало её моим цветочком и радовало больше, чем что-то ещё в плане страсти. Когда она и я одновременно дарили друг другу радость, гладя и впиваясь руками и поцелуями друг в друга, как два ягуара при встрече, мы уже одновременно и не единожды испытывали то, что описывал любимый мной по юности Гарольд Роббинс в своём бессмертном «Пирате».

Мы сидели по-турецки на мягких пуфиках около шезлонга обнажёнными, целуясь и глядя друг другу в глаза.

- Это наш выбор, мы выбрали друг друга! Я выбрала навсегда! – шептала ты мне, Снежана, доченька моя, гордость моя.

- Люблю тебя, моя княгиня, моя амазонка, моя лавушка!

- А я тебя, любовь и жизнь моя! Мамочка моя, я не думала, что когда-то будет так. Не отпущу тебя, мамочка, и сама не уйду никуда. – отрывисто ответила девочка.

Это ли не счастье?

А долг женщине, спасшей меня саму и бывшей моей приятельницей, и за судьбу, что она подарила мне, вытащила из ада, я отдам, теперь я благодарна ей и месть за то, что выставила, в прошлом. Да она сделала для меня больше всех друзей и подруг вместе взятых! Надеюсь, она сама счастлива. Если да, буду охранять её, а любить лишь мою доченьку, мою умничку. Если нет, помогу ей стать такой же счастливой, как я сама.

Часть 2.

— Боже! Как это отвратительно! — скривилась Кэт М. Лейн. — Крес, ты…
Не так давно у них закончился амурный роман — Саймону в печёнках засела романтическая сентиментальность этой красотки.
— Ах, какая ошибка была с моей стороны принять это приглашение… Ты совершенно не изменился за последнее время! А мне-то казалось, что ты решился пойти на примирение…
Она всё ещё не могла простить Крессу того случая, когда волочильщик ухитрился слопать её любимую собачонку.
Джоржд Мартин. Песочники.

В СССР (1977 г.) проект плавучего острова-курорта предложили Василий Холоша, начальник технического отдела Дальневосточного морского пароходства, и Соломон Зельманов, старший преподаватель Политехнического института в Комсомольске-на-Амуре. Они предложили построить морской город-санаторий “Родина” на три тысячи пассажиров – огромную платформу на двух торпедообразных поплавках. Пусть, мол, дальневосточники ездят отдыхать не через всю Сибирь на Черное море, а круглый год ходят отдыхать на “Родине” в тропические широты Тихого океана. Жаль, что не построили “Родину” в 1980-е.
Максим Калашников. Дебилизация России и всего мира. Новое варварство.

Мой друг сочинял рассказы. Писал он ради собственного удовольствия, не считаясь с современными вкусами, так что опусы его были довольно необычны.
Лонг Фрэнк Белкнап. Мозгоеды.

Глава 1.

Утро было замечательным, солнышко щекотало тело, дразня ягодки на вершинах куполов груди, гладя живот и лепестки лона, руки и ноги. Рассвет всегда приводил меня и приводит в состояние радостного возбуждения, во всех смыслах, считая тот самый. Разве не повод ли для желания, что просыпаешься утром, и нужен ли для природы вообще повод? Тем более, что одиночество и нехватка страсти для меня – в прошлом, раз и навсегда. И постель моя, давно и на всю жизнь – не для меня одной, моя вторая половинка мирно спала рядом, касаясь меня и тем ещё более радуя.

Улыбаясь, я тихонько, чтобы не будить, пошла в душ. Простенький, без роскоши, но весь в раковинах на кафеле в душевой – сама оформляла, как и всю мою квартиру. Если говорить откровенно, морской стиль и сушёная экзотическая рыба на всех стенах и всевозможные раковины с рыбьими костями и статуэтками из них с деревянными и костяными идолами – моё всё в этом плане, а разукрашенные в национальные узоры моржовые и тюленьи черепа от отца украшают деревянную кровать. Ещё бы, я дочка совсем не бедного отца, северного шамана-якута и чернобровой матери-казачки – до сих пор не могу понять, как они не переругались с их характером, но я в них полностью, караул на ножках, - и лишь моё бесплодие заставило отца махнуть на меня рукой и дать жить самостоятельно, благо была ещё одна успешно выданная замуж старшая, Кыдаана. Горе в семье не случилось, сын Уйбаан – да, характер тот ещё, по имечку стопроцентно точняк, - женился на богатой армянке Айгуль, живут счастливо с периодическим киданием друг в друга мебели и посуды для разрядки обстановки. Моё имя отличается лишь на три буквы, Кыйаара, фантазия у родителей на имена будь здоров, скажу вам!

Впрочем, мамаша стоит нас всех, её визит ко мне в гости – весь дом крестился, кто как горазд. Всех на уши поставит, даже мой бывший парень Рамазан при виде моего родного чудовища во плоти, как и я, белел и говорил по-своему нечто типа «Храни меня, храни!» или, как говорят русские «Чур меня, чур!», и быстро делал ноги. Иногда это помогало, но чаще нет, и в итоге мама говорила ему много чего. Как и соседям, которые крестились больше попов в церкви, едва о ней слышали.

Весёлая семья, короче. А отец и вовсе, если что не по нём, проклинает по-нашему, и, что характерно, всё сбывается. Например, тот же Рамазан облысел за неделю после того, как приехавший ко мне в гости отец счёл его недостойным дочери шамана, дав от ворот поворот. Он легко отделался, другой вовсе в «чёрной полосе» до сих пор, и это после моей просьбы пощадить его. А на то, почему у того неурядицы во всех делах, тот буркнул, что «не убрал бы Печать, сдох бы, как собака, под забором». Его и мама-то побаивается иногда, а это достижение, которое не могли повторить даже атаман Василий с репутацией отморозка и бандит-наркоторговец.

В общем, искупавшись, мурлыкая песенки про моржей и охоту на них – участвовала к ярости знакомого егеря, не стану врать! – пошла готовить завтрак мне и моей любви. Главное – своей вознёй не разбудить, иначе игра в «доброе утро» не удастся, как мне хочется. А я очень не люблю, когда что-то идёт не по-моему, бешусь и теряю всякую вменяемость в глазах окружающих. В частности, нашему знакомству с моим сердечком ничего не было –там, знаков, всяких любовных примет.

Ничего не предвещало в тот весенний вечер после похода в ближайший клуб повеселиться за счёт публики беды для окружающих, хотя о чём это я? Я - беда для всех, независимо от обстоятельств, у них есть лишь выбор, бежать прыгать с моста или обречённо дать мне творить, что мне угодно. Мне говорили, что моя душа бесполая, а, значит, выше примитивных различий в полах и возрастах с цветами кожи, религии и прочих мелких вещах. Выводы я сделала из этого свои - у удовольствия нет пола и прочих мелочей, - и поэтому при развлечениях не делала различий по этим пунктам, не было ничего, кроме откровенных отклонений, чего я не пробовала и не делала.

Ну, в общем, иду я по улице – высокие шнурованные сандалии и чёрное длинное платье без каких-то глупостей типа белья и всего такого, из узких и широких лент с нулевой способностью что-то скрывать, стиль типа «вы вообще одеты, мадмуазель?» - довольнее паровоза. Ещё бы, парни в числе трёх штук и две девахи в клубе, а потом и в симпатичном номере для нетерпеливой молодёжи меня повеселили, от души, по углам прятались очень убедительно после моих «игр», причём, ролевых тоже. Типичный день милой хозяйки тренажёрного зала, подаренного отцом, чтоб загрузить меня им и не давать мозолить ему глаза.

В общем, иду я подцепить что-то на вечер – ночь или даже пол-ночи меня не выдержит ни парень, ни девка, оптимизм насчёт их возможностей я потеряла ещё в 19 лет, когда отметила днюху почти всем курсом, устроив себе подарок в лице всех цветов кожи и комплекций. Папа, правда, бурчал про «аморалку» и «растрату юности», но что я с самым милым выражением глазастой остроносой морды лица напомнила ему, как он сам отмечал охоту, и кто из его товарищей научил меня радоваться жизни в 18, ничуть не меньше напомнила ему мама, которая «оттягивалась» ничуть не меньше. И не только по юности, возраст лишь усилил её южный темперамент, а устроенное на весь квартал и во всех смыслах празднество с салютами, от которых дрожали стёкла во всём районе, добрым и злым словом помнят и поныне. Каждый год устраивает.

Короче, все друг друга у нас стоят, а сошлись на том, что потом в старости будет, что вспомнить, нагуляюсь, потом буду верной женой и вообще. Я ржала над этим табуном лошадей до пятнадцатого подряд подзатыльника от отца, тогда ещё дурой была. Правда, потом извинилась, но так, что потом убить меня хотели оба родителя, потом послали на три буквы и больше не приезжали, только подарки присылали и денежку, общаясь лишь дистанционно.

Это смешило втройне, а мои им подарки вызывали у отца нервный тик. У матери – усталое «перебесится». С ними только стоять на своём надо, этому они железно научили, чего хочу, добьюсь, с того света достану, если надо.

Но в тот вечер, когда платье подчёркивало всё от и до, а сандалии стучали по асфальту – проветрила мозг и не только после оргии, ой, обычного вечернего веселья. Вижу, сидит кто-то плачет. Подхожу, жалко стало, вечером и ещё один сидит. Что, всё так плохо, что не с кем разделить горе, или что там случилось? Оказалось, одетая в бедное платье маленькая загорелая девчонка лет тридцати, волосы не пойми, какого цвета, но тёмного. Я-то чёрная, как смоль, и загораю, как на картинке, тут явно не то. Но бедность меня не смутила, я села недалеко, но не прямо рядом, чтоб не смущать. Захотелось мне утешить человека, почему, не ясно, ещё и заморачиваться, почему хочу того и этого. Бррр!

- Я Вам не мешаю? – спросила она меня. Я не ждала, что она вообще заговорит. Не всё потеряно, помогу.

- Нет, а я Вам? – отвечаю, аж как-то стыдно стало, сумочкой закрылась спереди, благо она большая и с длинной бахромой. Так, надо срочно избавляться от этого противоестественного чувства.

- Нет, куда мне? Пойду тогда, пожалуй.

- Да ладно, чего уж, я не против компании. Что у Вас случилось, если не тайна?

- Не тайна, вечер хороший, а парень бросил, единственный за год.

- Пошли со мной тогда. Прошвырнёмся, воздухом подышим. В обиду не дам, меня знают, не тронут тебя.

- Я н-не против, просто… Меня зовут Сара.

Я представилась, и, судя по лёгкости согласия пройтись и присоединиться ко мне, она одинока в хлам. Мама затюкала в детстве. Так-с, исправлять долго, но, раз захотела поднять на ноги кого-то, сделаю.

В общем, гуляли много и хорошо, девочка оказалась секретаршей где-то в дыре, бедная, а парня заинтересовать образом «не трогайте меня», естественно, не умеет из-за неуверенности в себе. Короче, я поняла, что влюбилась. Папа говорил, что найду человека на всю жизнь. Раз девочка, мне начхать, пускай девочка будет. Один хрен, детей не будет, а жить привыкла, потакая всей моей дикой душе.

Нет-нет, встречая это создание с работы – я вызнала про неё всё вплоть до любимых дырявых от старости нарядов её матери, той ещё стервы, тупой, как пробка, как она вообще родить сумела, её ж сторониться будет всё с наличием хоть минус пять диоптрий! – я приводила её поведение в подобие нормы. Спортзал, бассейн, кинотеатр, в том числе и домашний у меня в квартире, массаж чужими и моими руками – всё по списку, скучать и «просто посидеть» ей не давала.

Пускай привыкает ко мне, живём один раз.

В общем, через три месяца всё получилось, она несмело пришла ко мне в спальню - она приходила и раньше мной полюбоваться, думая, что я сплю, а я приваживала её таким образом, типа и правда сплю, - и призналась в любви. За малым от напряжения в обморок не упала. Бедная, я отпоила её уже в постели горячим мятным чаем с сахаром и парой бутербродов, после чего призналась ей в тех же высоких чувствах. Медлить мы не стали, и уже под душем, куда я её не в первый раз отводила за ручку, показала ей, что умею. В спальню пришлось нести, всё-таки, Сара потеряла сознание. Не Коннор, но мне той и не надо. Когда моя радость пришла в себя, показала снова, что могу, но сознание она уже не теряла и ещё неумело ответила мне взаимностью. Пыталась повторять за мной, но я её успокоила и показала, как надо.

- Ты первая, слышишь, первая, моя, вся моя! Я никогда не была так счастлива, а с девушкой и вовсе не думала... Люблю тебя и смогу быть лишь с тобой, никому тебя не отдам, слышишь? - приговаривала она после первой в жизни пики, лаская меня и гладя всё тело. Очень этим растроганная, я уложила её кудрявой головой на грудь и прижала мою девочку к себе.

- Ты меня изменила, очень сильно, если бы ты знала, как я до тебя жила, Сарочка моя, даже стыдно рассказывать. Ты, наверное, по платью моему тогда догадалась уже, по глазкам вижу. Но ты дала мне то, что не давала прежняя жизнь, и я дам тебе это же, я хочу отдать тебе всю мою жизнь и себя. - тихо шептала я ей на ушко, зная уже точно, что не вру. Это правда, моя маленькая это чувствовала. Что-что, а обман она чуяла, я помогла ещё больше развить этот навык.

Но Сара не отстранилась, сказав, что прошлая жизнь кого угодно её не касается, захочу, расскажу, не захочу, она не коснётся этой темы. При связи на день или даже год-два такого не скажешь, так что стало ясно, как день, что она выбрала меня, как я – её. Именно это обстоятельство и заставило родителей меня пореже беспокоить, а на угрозы отца сказала, что без Сары сдохну от передоза, благо есть, чем, и для профилактики деспотизма так почти сделала пару раз, так что пускай и не думает её от меня отваживать.

Но в одном он был доволен – мои оргии с употреблением и прочее прекратилось, стала жить с ней одной. Употребляю саму Сару, научила её многому, кроме особо игривого, чтобы моя девочка не испугалась. В итоге рассказала ей всё про себя, она очень попросила, но она даже в шоке от услышанного не оттолкнула меня, пока я была ни жива, ни мертва от мыслей, что могу её потерять. Сказала мне, что прощает меня полностью за прошлое, и больше не хочет слышать о нём.

- У нас впереди вся жизнь и явно больше хорошего, чем упомянутое выше.

- Спасибо тебе, девочка моя, маленькая моя, ты моя вся вся, и я ни на кого, ни на что тебя не променяю. Моя жизнь принадлежит тебе одной! - заливалась слезами я, целуя мою Сару и укладывая её стройным телом прямо на себя, любуясь трепетом сильных бёдер и нежными вратами любви в красивом тёмном обрамлении, которое в подражание ей потом отрастила и сама. Раньше на теле не терпела растительности, но Сара - это другое дело. Пушок на её теле делал её намного милее, и брить его я не давала.

Когда она перестала стесняться южной крови и перестала подражать куклам из костей и идиотизма, обретя нормальные формы и начав гордо подчёркивать своё несходство с оштукатаренными и лишёнными темперамента дурами, на неё стали смотреть оба пола с завистью и интересом, что очень мне и ей льстило. Животиком я чувствовала её маленькие, упругие и мягкие чашечки груди, согревала и массировала её мягкий и чуть полный животик своими, что ей вкупе с ласками особенно стало нравиться. Даря ей наслаждение и получая такое же по силе, я испытывала то, что ни с кем и никогда не ощущала

- Какая же ты нежная, какая ты вкусная! - хвалила она меня, и это было взаимно. Она вкуснее всех, и я для неё буду.

Вот теперь варю кофе с перцем и готовлю жареного лососика с бутербродами с чёрной икрой Сарочке и красной мне, - не люблю черную икру, - а после пошла её будить. Нежно целуя - куда там той Авроре с принцем до нас, если потом тем же не занимались! - всю-всю, легко привела её к пике, а затем отнесла на руках в душ и потом оттуда – завтракать. Сказать, что она теперь не работает в той дыре, не надо. Я её обеспечиваю, как муж жену, это моя прихоть и желание, но потом пошла у неё на поводу и устроила своим замом на пол-ставки, пускай девочкино желание сбудется.

Так она стала продавать амулеты и сувениры, умничка моя. Сама скоро стала богатеть, я поощряю такое. Ещё кто богаче из нас через год стал, при моей помощи и помощи подобревшей к моему сердечку семьи, родители стали ей вовсю помогать, что-то в лесу сдохло! Оказалось, мотив корыстный, чтоб не бедокурила на старый манер, и приехали её благословить! Сказать, что мои и сарины глаза стали размером с тарелки суповые, ничего не сказать. Благословили с такими пожеланиями, что даже я - это я-то! - краснела больше помидора, Сара и подавно к смеху родни.

Её мамашу я до этого успокоила по-своему, и теперь все радуются её приветливости и тихому нраву. А мужа не заслужила, нечего мою любовь было обижать, безбрачие сама наложила. А ещё я, учась у отца, применила на Саре с помощью соответствующего знакомого, он же мой первый мужчина, один шаманский обряд бракосочетания – я в роли воина «мужа», она в роли «жены» охотницы. Наши тела и души теперь нераздельно связаны, и после смерти снова будем вместе при перерождении в новых телах. Поэтому украшенный древесной смолой метровый моржовый клык-меч с разными резными узорами, символ любви и нашей Печати Любви, всегда над изголовьем нашей огромной деревянной и сделанной мной лично от и до кровати.

Такая вот история, любовь на всю жизнь ценнее, чем что-то ещё. Оказалась очень приятной неожиданность, что Сара знает историю и потому помогала мне делать древности для продажи. Неужели кто-то правда-правда верит, что раскопанные невесть чем дома и предметы быта могут реально остаться целыми и узнаваемыми после тысяч лет? Кстати, дурному - хотя, нет, не дурному, я ни о чём не жалею и не буду, - примеру моей юности не советую следовать, если что. Ну, кому как хочется.

Глава 2.

Когда закат озаряет чернильное, истыканное звёздными узорами небо, многие радуются, романтика, и всё такое. Обычно, в такую прекрасную погоду хочется беззаботно гулять, вбирая в себя самое таинство дня и ночи, ощущая ласкающие касания сумрака, что всегда - образ самого благородного времени суток. Но этот вечер был для меня адом, не раем, а самым настоящим адом. Солнце было ядовитым, как кислота на ране, небо – чернильным, как темнота склепа, а звёзды мигали откровенно глумливо и вообще казались мерзкими гнилушками, выросшими на его сырых неровных стенах.

Жить уже не хотелось, на довольных и весёлых людей, в числе коих ранее доводилось быть, теперь получалось смотреть только с дикой злобой и ненавистью, хотелось всех просто убить. Мне никогда в жизни не было так плохо, словно оторвали половину тела или вытащили всё нутро и оставили лишь полумёртвую оболочку. Поэтому решение, принятое давно, осталось воплотить в жизнь. Всё равно знали, что так будет, знали, хоть и тешили себя ложными тающими надеждами.

Смотреть на невозмутимое уходящее Солнце, проклиная его и весь мир. Конечно, ему всё равно на страдания и муки, какое ему дело до каких-то двуногих букашек, а? Одни дохнут, другие появляются, что их считать, обращать на кого-то внимание. Хоть мне говорили, что светило – наш бог, но теперь, когда крики кончились, а проклятья высказаны, можно было смотреть на него лишь с чёрной завистью и пожеланием погаснуть. Погаснешь, тварь, за погибших, погаснешь, и никто потом о тебе не вспомнит, некому просто. Да будет так!

Сидя на скамейке около своего «коробка», глядя на свою квартиру и на вечерний закат попеременно, я не заметила, сколько часов прошло. Впрочем, не важно, всё равно завтра мне уже не ходить по свету. Решив не затягивать последний раз бросила взгляд на закат, так похожий на закат моей собственной жизни, я встала, поправив клетчатую рубашку и длинную джинсовую юбку, и собралась было пойти домой. Подумала, а зачем? Можно прогуляться по ночному городу, а утром меня найдут, счастливые и довольные жизнью. Перепуганные потому что увидят то, что видела я, что предстоит им всем, как ни тешь они себя раем. Последнее вызывало лишь усмешку, а мысль о том, какое впечатление я произведу после сведения счетов с жизнью – и вовсе смех в голос.

Впрочем, смех увял, потому что навстречу мне шли эти две. Эти две… слов не хватало назвать их по справедливости, этих двоих, отнявших у меня любимых.

Забравших себе тех, кого я боготворила и кого охраняла так самоотверженно три года подряд забывая о своих радостях. Несмотря на то, что они не знали обо мне, и я не показывалась, чтобы не омрачать их сказку наяву, но я любила их больше жизни и охраняла, не давала пускать сплетни и слухи, а идиота, попытавшегося было спрятаться за деревьями с целью ограбить, доставили в больницу по «скорой» с тяжкими травмами, благо мой дом с ихним соседние, и я наблюдала за ними постоянно. Плакала, потому что знала, они не примут меня к себе, терзала себя от неразделённой любви. Начала пить сильно тёмное пиво с помидорками, хотя раньше лишь фыркала по поводу «принять рюмашку на грудь в честь праздника».

Злость, правда, не уходила, сменялась лишь временным забытьем. И агрессивным похмельем. Видя, во что быстро превращаюсь, взяла себя в кулак, так что алкоголь через месяц покинул мою жизнь, начала искать утешения в беспорядочных связях на одну ночь, независимо от пола и возраста, но представлять приходилось именно их, отчего мне было противно смотреть на себя в зеркало. Сама себе стала казаться грязной, как ни мойся до красноты!

Утешение пришло неожиданно, когда я ехала в автобусе на опостылевшую работу, то познакомилась с ним. Вернее, с ней, неприметной и скромной девчушкой, которая ехала учиться. Второе высшее, филолог и лингвист, учила греческий и итальянский, надеялась туда потом уехать. Я тоже знаю греческую культуру и Византию, сама учительница истории, так что тем для разговора было много. Как-то так получилось, что мы стали проводить вместе много времени, скромность и стеснительность Валечки мешала ей заводить кучу друзей, как раньше было у меня – а отчасти и есть, они не раз помогали мне охранять моих любимых за некоторую помощь им.

Мы стали подругами, очень близкими, нередко ночевали друг у друга на разных кроватях, у меня сохранилась мамина, на которой она спала, пока не уехала на ПМЖ с отцом подальше в Сочи. На ней спала только я, а моя прежняя доставалась Вале, что меня немало смешило.

То, что дружба переросла в нечто большее, меня до крайности и глубины души удивило. Я в течение долгого времени стала считать себя тварью и изменницей, ведь любила я их, только их. Чуть не потеряла Валю: её немало смущало, что я грустила и злилась без причины. Но, подумав, что их любить могу лишь на расстоянии, ведь моё появление испортит отношения им, а меня они просто проклянут. Но, если я могу сделать счастливой кого-то ещё, да будет так. На валины «я не вовремя?», «может, ты занята?» я клятвенно её уверяла, что она вовремя всегда. Вскоре она убедилась в этом, и тучи рассеялись без следа. Ну, во всяком случае, она не показывала обратного.

Я не могла допустить потерю этого замечательного существа и стала ухаживать за моей девочкой, не давя. Если она меня отвергнет, то моя жизнь станет адом, и я уйду, понимала я. Поэтому я, привыкшая любить и желать кого-то издалека, стала просто ухаживать за Валечкой, которая относилась к этому благосклонно, и нередко мы смотрели ТВ, тепло обнявшись и укрывшись тёплым одеялом. Она любила тепло даже летом, потому я давала его ей. Мне стало не жалко для неё ничего, мы ездили – благо, отпуск у меня летом, так что её каникулы совпадали с моим отпуском, - на море и просто в туры. Спали уже рядом, она перестала стесняться, а раз она и вовсе меня обнимала. Бедная, ты не одна, Валя, не одна, слышишь, думала я. Этот «казус» мы потом со смехом обсуждали, пока не забыли совсем. Я показывала ей, что умею в танцах и прочих хобби, она мне – тоже, она поёт неплохо, это мне медведь на ухо наступил пять раз подряд. В трёх повторах.

Она иногда, когда мне было грустно из-за неспособности ей признаться по причине страха её больше не увидеть, спрашивала меня обеспокоенно: «Зульфи, что с тобой?». Но я стала замечать, что в душе она задерживается, а меня обнимает в дрёме куда нежнее, чем просто подругу, я отвечала тем же. Она думает обо мне во всех смыслах, так что я предложила ей массаж, и реакция девочки на мои руки была однозначной. Но нельзя было форсировать, с такими нежными созданиями так нельзя. Она привыкала ко мне, я – к ней, знала о ней и её пристрастиях в еде и прочем всё, даже в тех, которые она не озвучивала.

В один прекрасный момент я не могла больше сдерживаться и на её нежное беспокойство сказала ей всё. Всё, что чувствую к ней, от и до. Сказала, что всё знаю и понимаю, что не отдам её никому и не обижу, не уйду. Она была в шоке. Скажу прямо, смотрела на меня минут пять, не в силах шевелиться и говорить, но потом сделала то, чего я тайно хотела, и чего не могла предположить сама Валечка. Она стиснула меня в объятиях, буквально кусая мне губы и сжимая хваткой борца плечи, говоря прямо в глаза многое, чего боялась сказать даже себе.

Оказывается, девочке снилось такое, что не везде описывают, и част был один и тот же сон в разных версиях: что она была туристкой в лесных и горных походах, и из озера к ней выходила мавка, русалка такая. Обнажённая и крепкая, с моими чертами лица и отчасти фигуры – я не субтильная в жизни – она приходила к Валечке, и та становилась перед ней на колени перед раскрытыми бёдрами, дарила рычащей, как зверь, русалке бурными поцелуями то самое. Всё равно, что русалка была в водорослях в волосах, а сама Валя - в походном наряде и траве. Та играла собой для настроения при ласках девочки, но не была при этом просто получательницей удовольствия от юного создания и прямо на траве отвечала раздетой сновидице не меньшими нежностями, а потом ласки стали одновременными, русалочка всегда была сверху.

Сны эти мне очень понравились, и русалочкой Валечка стала звать меня саму, как и я её – всадницей. Так я видела её в снах, что мы в степи, слезая с коней и срывая друг с друга всё, от роскошных доспехов до просто туник, сливались в походном шатре в одно целое. Надо же у обеих природный фон для снов! Не удивительно, мы обе любим природу, а она правда умеет ездить на лошади с детства. Что говорить, разок я едва не соблазнила её в водопаде в Дагомысе, делая лёгкий массаж, но она не была готова и стеснялась, пришлось отменить «банкет». И в сухом ветренном ноябре, прямо на моей постели мы сделали то, чего так желали целый год. Наши халаты были разорваны в хлам, слишком много мы накопили эмоций за это время, не рассчитали силы.

Получилось всё как-то сумбурно и неумело, но Валечка старалась для меня, и я потеряла сознание от счастья, а потом сделала ту же радость самой ласковой девочке. Мы улыбались друг другу, светло и легко.

- Зульфия, моя нежная, моя русалочка, мой озёрный дух, моя нимфа, я твоя, я никогда не думала, что так будет. Скажу прямо, но я не жалею ни о чём! Встретились бы второй раз, так же бы поступила, может, была бы смелее, но и сейчас хорошо! – щептала она мне, тихо гладя моё «каре», плечи и маленькую грудь, на которой лежала, и я брала её руки в свои и целовала их, каждый пальчик, всасывая его чуть-чуть. Валечка от этого аж тяжело дышала и краснела, и губы девочки становились полнее обычного.

- Любимая моя, Валечка, всадница моя, радость моя, жизнь моя, ты моя на всю жизнь, ты моя, моя, я мог жить на работе лишь тем, что жду тебя с твоей учёбы, сохну без тебя, как орхидея в пустыне, как кит на суше, задыхаюсь! Ты для меня, слышишь, моя, я живу тобой! – отвечала я ей, чистую правду. Когда она на час задержалась в своём проклятом универе, я сама передумала три тома Пушкина по объёму, одно другого страшнее, на стены лезла и выла, не фигурально выражаясь.

Когда я сама осталась пару раз на продлёнке, она мне уже не уступала. Мне это приятно, благо характер у меня не дай бог, домогавшегося до меня соседа-алкаша я «успокоила», разбив ему о голову его же бутыль коньяка. Когда он разок пробовал тронуть мою Валечку, моё появление его отрезвило, правда, словарь мата он в свой адрес услышал вдогонку.

Это меня так муж покойный научил, царствие ему какое-то там, контрактником был и погиб. То-то от меня прятались все его сослуживцы года три, а один пересчитал об мои кулаки зубы, за то, что не уберегли. Мне уже сорок, а Валечке 20. Я поначалу стеснялась говорить, но Валечка меня успокоила, ей годы – прах, «как мало надо дней для столетия», так она приблизительно цитировала Дракулу, нашу любимую книгу. Тем более, под её влиянием на тур. походах в цветастом платье босиком – как и она, все в амулетах и украшениях были соответствующих, мои любимые украшения и амулеты строго из дерева, не металла, - танцевала у костра с ней самой так, что молодёжь пыталась повторять, а потом по кустам.

Да, все понимали, что наши сердца заняты не капитанами дальнего плавания, но никто не мог нам что-то сказать против, мы не касались с окружающими этой темы, и всё было гладко.

Больше скажу, мы жили в спальном районе, так что мест для поцелуев вечером было много. Там мы встречали многих наших знакомых, не только целующихся, но тихо проходили дальше, чтоб не мешать. Кто одинок, кто влюблён, мы слёту стали понимать, нашли даже в одном таком месте двоих красавиц, нежно целовавшихся за естественной оградой из деревьев. Одна маленькая, носатая и кудрявая, вторая с явной азиатской кровью и высокая, обе в вечерних платьях и шнурованных сандалиях на каблуке, украшения и прочее – по высшему вкусу.

Встреча случилась потому, что целовались они тихо, и мы их не заметили. Когда мы начали сами целоваться, намереваясь сделать нечто большее, опираясь на старый тополь, мы услышали шорох и, повернувшись туда, столкнулись с ними лицом к лицу. Та, что маленькая, чуть испугалась, азиатка же смотрела царицей и успешно пыталась сохранить лицо.

- Девочки, не волнуйтесь, мы такие же и никому не скажем. Надеюсь, вы ответите тем же. – говоря это, я нежно поцеловала Валечку, и она ответила тем же, по-хозяйски лаская меня прямо через клетчатую рубашку. Нельзя терять лицо.

- Сара! – представилась нам маленькая, облегчённо вздохнув. Мы пожали ласково их холёные руки, чуть задержав прикосновение, чтобы показать, что не боимся. Азиатка царственно потянулась и тоже представилась. Кыйаара, интересное имя. Мы тоже представились.

- Вы изидка? – спросила меня бархатным тоном носительница интересного имени. – Я знала одного парня из ваших. Хороший такой, женила его на своей троюродной сестре.

- Да, изидка. Вас это не смущает, якутская принцесса? – говорю я, по ходу дела пытаясь увидеть реакцию этой явно повидавшей много чего мадам. Та улыбнулась.

- Не а, нисколько, сама дочка шамана, так что, так что.

- И колдовать умеете?

- Бывает, а Вы солнечную погоду вызывать?

- Когда как, - смеясь, ответила я.

В общем, слово за слово, и «место поцелуев» покинули подругами, и это было здорово. Часто общались, гуляли. Оказывается, шаманка была богатая, приглашала нас, мы были не против. Мы их тоже приглашали, они не морщились от простой квартиры. Когда они уезжали в тур. походы, мы нередко ездили с ними. Время, проведённое с подругами, когда рядом они, а мы с моей Валечкой вместе, было лучшим в моей жизни, скажу так.

Единственное, что портило мне настроение, это те две стервы, которые стали без моего ведома и позволения явно охранять моих прежних любимых, к коим я не смела подойти, и ухаживать за ними, быть с ними рядом. Стоило огромных усилий воли, видя их, не выдать себя им и не испугать мою Валюшечку всплеском эмоций из прошлого. Но это – мелочи, ведь моя радость рядом. Тем более, все наши сны и фантазии мы – и про русалочку, и про всадницу со стоянием на коленях и в траве, и даже при всех в кинотеатре, и на званых вечерах к восхищению подруг - реализовали. Девочки научили нас не сдерживаться в таких вещах никогда. Я принадлежу Валечке, она – моя жизнь!

Глава 3.

Мы с любимой и подруги прошли многое. Казалось, всё только в радужных тонах есть и будет, но гром среди ясного неба грянул неожиданно. Моя девочка буквально за неделю стала быстро уставать, жаловаться на головную боль, ластилась ко мне она как очень больной и маленький ребёнок. Когда мы поняли, что это не усталость от учёбы то обратились к врачу от Кыйаары – она и сама целитель, но была обеспокоена, даже в ужасе, что редко бывало с ней, – и узнали страшную вещь. Ужасную. Кошмар наяву. Лучше бы я, но не она, не она!

Девочку, её ствол мозга и мозжечок доедал тихим духом гибели быстро развивающийся рак мозга, неоперабельный. Сказать, в каком я была состоянии, нет таких слов. Сколько я ей сказала слов утешения, сколько её возили по врачам и давали химиотерапии, скажу, не поверит никто. Я пела ей, утешала, поддерживала, сама давала лекарства и не подпускала больше никого, мне было всё равно, поняли все или больше, чем все, в каких мы отношениях. Лишь бы она всегда жила!

Врачи сделали всё, что могли, без дураков. Я не могла поверить, мне сказали, что месяц – максимум, что светит моей девочке. Вой и ор, ругань с врачами, вплоть до попытки их убить своими руками после «утешительных прогнозов», всё это было. Подруги и те урезонить разок пытались, так разошлась, потом долго извинялась перед обеими девушками за сказанное им. Надеюсь, простили, благо не послали и продолжили помогать. Тем более, я от Валечки ни на шаг не отходила, следила за ней без сна практически, отключалась без своего же ведома. Но утром, когда пришлось покинуть клинику по ряду дел, прозвучала ударом цимбал точная новость из клиники, которая меня убила, сама едва себя не вскрыла там же разбитым стеклом, чтобы отправиться за моей любимой в, как говорила Кыйаара, Страну Вечной Охоты. Двятый вал, как говорится, захлестнул меня с головой.

Моя Валечка погибла, рак подло добрался до мозговой артерии, и та лопнула, кровоизлияние убило несчастную Валю за полчаса. Девочки, что показывало хорошее ко мне и моей любимой отношение, помогли похоронить её достойно, кенотаф поставили такой, что на кладбище лишь мэрам и прочим богатеям не всегда лучше ставят.

Я к своему неудовольствию увидела и не только увидела родителей Вали, которые, что было омерзительно, проявили к дочери меньше участия, чем я. Хотелось их убить за то, как они относились к дочери, только имущество от неё в виде квартирки «однушки» получили, ругаясь между собой! Послав их в полную силу, чтоб больше их не видеть, я исходила криком всю неделю и голос посадила, девочки утешали, как могли, после чего я осталась дома одна и никого не хотела видеть.

Прошло два дня, и я решила отправиться за Валечкой, сделать это на кровати, где мы были вместе столько времени. Но, едва я встала, увидела этих двух. Одна с Кавказа адыгейка или абазинка, пышная и с «гривой» кудрявой, вторая - жердь чуть ниже ростом, но прямоволосая. Оживлённо болтая, они меня не заметили. Всё, моя Валечка умерла жертвой болезни, как прокажённая из Индии, а эти счастливы, и с ними счастливы те, кого я любила больше жизни, пока не встретила Валечку, и даже с ней тайно любила их и охраняла? Не бывать этому!

- Девушки, постойте! – сказала я в полный голос, сидя на лавочке и не думая почтить вставанием.

- В чём дело, уважаемая? – резко спросила кавказская красавица с какой-то «небесной» интонацией, вызывающей ощущение, что человек говорит сверху. – Как Вы разговариваете?

- Уважаемая, скажите спасибо, что разговариваю хотя бы так. – тон собеседницы меня разозлил до крайности, – У меня есть, что вам сказать. Уж мне-то есть, что сказать вам. Особенно, вам. Учитывая, сколько вы мне причинили боли, скажите спасибо, что вообще разговариваю.

Та буквально подлетела ко мне вместе со своей спутницей, тоже злой от того, что кто-то посмел с ними разговаривать без «спасибо, что помогли в наших отношениях». Да-да, я знала, что они сводят вместе одиноких людей, а я замкнулась лишь на Валечке, царствие ей, и подругах. А эти живут себе, как ни в чём ни бывало!

В общем, абазинка, называвшаяся Кариной, со своей любимой Марией, попыталась царственно «макнуть» меня морально в грязь, объяснить мне, что не с теми связалась, и прочее. Я представилась и сказала, кто я такая. Что всё знаю о тех, кого они охраняют, не заботясь, чтобы кто-то не услышал подобное. Те опешили, но не сильно, я пригласили их в гости и рассказала подробности. То, какие мысли у меня были, не берусь судить, но убить обеих и покончить с собой были самыми мягкими из них. Благо, это и хотела сделать, и спасло Марию позавчера лишь то, что я была далеко от неё, а её встретила Карина с моими любимыми. Лить кровь перед ними я не смогла, не хватило духу.

В общем, я не сдерживалась совсем и рассказала, выложила в их холёные физиономии всё-всё. Девочки меня ненавидели, хоть теперь чувства взаимны. Но Карина и Мария неожиданно расслабились. Мария даже приветливо улыбнулась, что меня шокировало.

- Зульфия, сочувствую и соболезную Вам от всей души. Ваши чувства понятны, как понятна Ваша нерешительность.

- Нерешительность? Да что вы… как вы... нахалка... - я задохнулась от злости.

- Да, нерешительность, нерешительность! – повысила тон собеседница. – И сказать Вам мне нечего, как и моей половинке, жене и счастью. Вы не сделали то, что должны. Вы побоялись там, где не побоялись мы. Вы охраняли наших любимых? Почему Вы не подошли ни разу к нам и не сказали этого? Струсили? Побоялись, что не одобрим? Да, могли не одобрить, любовь слишком интимна, чтобы делиться ей направо и налево, и мы посвятили себя их охране, они должны жить беззаботно. – на слове «Вы» она делала упор, такой, что не было слов возразить.

- Вы мне говорите про любовь, Зульфия? – спросила уже Карина, обнажив двумя движениями ложбинку между грудей, надо сказать, великолепных, как ни мерзко признавать, - Давайте, хотели убить, по глазам вижу, девочка, давайте! Всё равно себя убивать будете! – с этими словами она взяла из-за дивана, где было не известное никому место с ножками, нож и дала мне в руки. - Давай, покажи, что можешь!

Я была в шоке, откуда эта зараза узнала, где я хранила подарок от Кыйаары?

- Ты туда косилась так сильно, что дурак бы не понял, что ты хочешь сделать прямо сейчас! – презрительно усмехнулась та, очень красиво застегнув блузку, Мария же сразу оказалась рядом со мной и не менее неожиданным жестом перехватила мою руку, скрутила меня, как дитя. Да уж так день я оканчивать не собиралась.

- Какая слабая, какая немощная. Хотела меня убить, а сама не смогла простой захват каратиста отбить, ха, ха ха, тоже мне, мстительница недоделанная! – Мария откровенно потешалась, рассказав от и до, что убить их обеих пытались не раз, и покруче меня люди, и шаманке с её Сарой они тоже нанесут визит, расскажут о моём «хорошем» поведении. Тем более, что они нам знакомы и обязаны, ведь это Карина и Мария свели их, хотя они об этом узнали не так давно. Они познакомились напротив машиной квартиры, где Сарочка сидела по ихнему совету «случайно». А Карина привлекла внимание шаманки, спросив, «как пройти» именно в сторону, где та сидела.

Это было слишком, и я потеряла сознание, напряжение последних дней меня подкосило.

Очнулась я на своей постели, укрытая покрывалом, со смоченными висками и руками, а эти две – не понятно, уважение к ним возросло, даже симпатия, хотя ненависть никудашеньки не делась, есть же чисто мужское понятие «достойный смертельный враг», лишь теперь я поняла его смысл, - сидели рядом.

- Очнулась, горе луковое? – спросила Карина, подавая мне чай.

- Хотели «скорую» вызвать, да сама очухалась! Голова не болит? – Мария уже не улыбалась, но не злилась.

- Нет, но вы, вы…

- На тебя злиться? Незачем, ты сама себя наказала так, как слабо многим. Можешь начинать новую жизнь, не пойми превратно. К слову, подругам от нас привет, если их не увидим завтра в ресторане Екатерины.
Имя одной из пары моих любимых меня разозлило, но та продолжила в том же духе.

- Да, ты не в курсе. Знай, я сделала её совладельцем ресторана, она не просто шеф-повар. – Карина прикрыла глаза, улыбнувшись. – Теперь тебе нечего бояться, её никто не тронет, пока мы с Машенькой живы. Ты свободна от своего бремени, а с похоронами и отпеванием тебе мы поможем. Никто не должен страдать из-за чьих-то обид и горя. Сами настрадались.

- Не шутишь? – перешла я на «ты», - или просто меня утешаешь?

- Ещё намерена покончить с собой? Эгоистка, я знаю пятерых, кого ты могла бы осчастливить, а ты зациклилась на себе, позор тебе. – Карина не играла, ей противен был подобный настрой. – Предлагаю тебе встать на наш путь, тут нет и не может быть конкуренции, это тебе же в радость будет. А твои детские попытки нам навредить мы прощаем. Прощаем, потому, что ты не сделала бы это по той же причине, что не подошла к нашим любимым.

Я всё поняла, что эта женщина имеет в виду. Они правы, нерешительность сгубила меня и мою любовь. Виновата была я хочу искупить, что им и сказала.

- Уже теплее, - ответила Мария, - приходи к нам завтра, расскажем, что да как, и ты нам тоже расскажешь немного.

При этих словах она подала мне руку, я пожала её, не раздумывая, как и Карине.
Улыбнувшись, те написали на бумажке адрес и время, я пришла сразу. Жизнь моя принадлежит им, и я сделаю то, что они хотят. Раз они несут счастье, буду и я. В гостях были и наши подруги, они всё знали, и я не таила ничего. Меня они поддержали, а с Кариной и Марией помирили окончательно.

Их влиянием мне помогло, а Валечку мою вчетвером помянули и поминали так, что теперь я бы за них самих, каждую из них, не только двух подруг времён жизни с любимой, порвала горло кому угодно!

Но подруги взяли меня к себе в гости после того памятного вечера, держа за руки и гладя их. Красная от бури эмоций, я не совсем понимала, что они делают.

- Милая Зульфия, когда искупаешься, ложись с нами, приставать не будем, не бойся, мы не такие - улыбнулась Сара, подмигнул.

- Ты много страдала, мы поможем избавиться от этого, ложись и сегодня спи с нами, всё хорошо. Не волнуйся, твою честь не тронем, мы можем лишь друг с другом и не пристаём больше ни к кому - мирно, с улыбкой во все ослепительные зубки подтвердила Кыйаара, когда меня они обе искупали с какой-то торжественностью и без намёка на ласки, мне привычные и страстные. Я краснела от их рук и поцелуев в руки и лицо.

- Что вы делаете, мои хорошие, я же не... Я так не смогу, милые мои, вы мне близки, но...

- Всё хорошо, девочка, просто расслабься и дыши ровнее. - ответила шамана, когда что-то на мне ароматным мылом стала изображать, а также на Саре и себе. Чувство близости как к родным людям выросло. Да она колдует!

Когда мы обнажёнными пришли к их резной кровати, увешанной всеми этими необычными амулетами с моржовым клинком прямо над кроватью, я испытала кучу неведомых до того чувств. Я, как вспоминала детство и, словно нашла то, что искала давно, потом забыла на много десятилетий и нашла вновь.

- Да, милая, ложись, а мы рядом. Ты чувствуешь прошлое, и ты права, отчасти оно вернётся, но лучше, чем было раньше. - словно бы читала мои мысли якутская принцесса. Грудь её мягко колыхалась, Сара сама положила мои руки на них, как и на свои.

Меня уложили в самую середину постели и легли сбоку, обняв с двух сторон. Волнение было до ужаса невероятным, две добрые красавицы, нагие, и я тоже, в объятиях друг друга - я их обняла плечи и поцеловала в носики, в губы не дали никак, что особенно пришлось по душе. Их волосы я гладила с неподдельным удовольствием, взаимно.

- Маленькая наша, доброй ночи. Если будет что-то сниться необычное, не бойся, мы рядом. Мы тебя любим как близкого человека и не дадим в обиду им. - с этими словами Кыйаара и Сара изобразила на моём лице какие-то знаки. Потом знаки появились и на лица красавиц тоже, на каждой девушке совсем разные. Рыба типа акулы на Саре и клыкастый морж на Кыйааре.

- Ты проснёшься совсем другим человеком, Зульфи, ничего не бойся, мы с тобой. - Сара тепло улыбнулась мне и поцеловала в щёчку - Спи.

- Спокойной ночи, милые, - мой голос дрожал, а они прилегли по обе стороны от меня и расслабленно вытянулись, обняв меня, я хорошо чувствовала трепет их тел. Было ясно, что они хотели провести эту ночь иначе, но этот то ли ритуал, то ли колдовство, оказались для них куда важнее.

Не заметив, как, я провалилась в сон из каких-то страшных лесов и лабиринтов, но Сара и Кыйаара в нарядах северной из мифологии были рядом и держали за руки. Отпускать их не хотелось, от них шло тепло родного дома, особенно, на фоне ужаса вокруг. То, что я видела, было словно воплощением всего страшного на свете, куда там тому Гигеру! Они говорили, что я теперь их... дочь на всю жизнь. И знаете, против я не была, совсем. Я живу в отрыве от семьи, и её мне не хватает. Но теперь я обрела новую. Так я думала во сне, а, проснувшись в полдень и наглухо опоздав на работу, увидела улыбки девочек.

- Доброе утро, наша доченька! - ответили на немой вопрос они обе, - Теперь ты в нашей семье. Ритуал сработал, будь с нами всю жизнь - говорит уже Кыйаара.

- Я не против, милые, но как это возможно?

Неужели правда это была магия? Или простое НЛП, что куда вероятнее.

- Как-то так - ответила уже Сара. - за работу не беспокойся, у нас есть новая для тебя. Наша дочь будет жить в лучших условиях, и точка. А пока давай посвятим весь день друг другу.

День, как и последующие, мы провели чудесно. Я стала легко чувствовать, когда им нужно уединиться, и в таких случаях тактично уходила в сад или пройтись по дому. Они чувствовали себя от этого немного неловко, хотя их страсть прекрасна даже внешне, поэтому пристроили к дому баню и удалялись туда, чтоб доченьку не смущать. И спальню с душевой и всеми комнатами сделали со звукоизоляцией. Мне же приглашали массажистов для того же самого, но обещали найти пару получше.

Что характерно, мне не было не по себе, они что-то изменили в моём нутре, и я правда к своему шоку чувствовала себя ихней, родной. Про возраст просят не волноваться, это для ритуала не важно, да и для души с сердцем тоже. Кыйаара в этой чудесной семье как бы отец, Сара - мама, но приехали родители шаманки и много чего сказали в её адрес.

- Раз удочерила, значит, Зульфия, ты наша внучка. Дочь наша не смогла родить, как все, так что теперь ты в нашей семье - так на мои вопросы ответил мне, если изложить только с цензурой и без страшной иронии с добрыми пожеланиями, то есть, в урезанном в тридцать раз виде, восточного вида грозный старик в крутом костюме, сшитом явно на национальный лад. Кыйаара только прыснула, за что получила от него по параболической траектории прямо в холеное лицо чем попало. Сару, кстати, он не тронул, как и меня. Внутри семьи у них весело, вывод.

Но вскоре мы с родителями моей как бы мамы поладили, ведь я - их и её наследница, как ни крути. Жизнь, кто бы мне раньше про такой расклад сказал, не поверила бы! Обе красавицы и правда стали относиться ко мне как дочери, это ощущалось явно. Сдружилась я и со своими бывшими врагами, Карина и Мария были довольны и то и дело без следов прошлой вражды с иронией были рядом. Они знали, кем я стала, и помогли похоронить прошлое навсегда, а также завести кучу полезных знакомств. Нет, мою Валечку, царство ей, мы навещали и разговаривали с ней постоянно, поминали и поминаем, разлюбить её я никогда не смогу, в чём меня уже вчетвером поддерживают и вторые родители, и близкие, очень близкие подруги.

Теперь мы с ними, и поэтому тоже, - не разлей вода, и я помогаю им, как и они мне, когда надо без всяких вопросов лишних, хотя иногда под настроение подтрунивают «миссис Ганнибал» или просто Ганнибалка. Ни разу, совсем ни разу не приставали, но их отдых друг с другом пару раз видела, такое не забыть, да.

Мои, так сказать, вторые родители не отложили в долгий ящик моё здоровье - месяца три из разных санаториев и массажных салонов не вылезала, массажисты обоих полов были со мной, кхе-кхе, таки очень ласковы во всех отношениях, - и карьеру и вскоре сделали меня преподавателем в лицее у некой их общей знакомой Айгули, приёмной матери милой доброй девочки Снежаны, а потом нашли мне и пару тоже. Массажисты и массажистки быстро остались в прошлом, теперь я – довольная в личной и общественной жизни замужняя женщина, и муж, Авраам, друг Карины, кстати. Он теперь отец двоих детей а именно старшего сына Константина в честь покойного мужа и Валентины в честь покойной любимой, царство ей. Но их обеих я люблю без намёка на либидо, как давших новую жизнь, их не забуду никогда. К слову, приехали на свадьбу на триста человек - у Карины и Кыйаары оказалось без дураков много, очень много связей, - мои настоящие родители и родные до третьего колена, которых я лет десять не видела, они моих подруг испугались, видя их сплоченность, но на том все трения и закончились.

А любимых девочек, Екатерину и - да, это имя трудно сказать, но я скажу, - Марину, мы скоро увидели, даже тепло познакомились, и между нами началась крепкая дружба. Моя любовь к ним стала чисто платонической, я понимала, почему прочие так охраняют их, потому что охраняю их вместе с соратницами по этому святому, доброму делу.

Часть 3.

В этом шепоте слышалось требование. Он был нетерпелив. Призывал кого-то туда, где находился источник света. Он жаждал. В нем была неумолимая настойчивость. Он касался сердца тысячью холодных пальцев, наполнял страстным желанием бежать вперед и смешаться со светом.
Абрахам Меррит. Жители ада.

Ещё более странно то, что толпа головорезов позволяет капитану это сделать, полагаясь на его порядочность, и не утрачивает этой веры даже после того, как он возвращается на борт один, убив шестерых делегатов, которых послали с ним в качестве контролеров от команды. И ведь это не стадо баранов, среди них есть отчаянные сорвиголовы и настоящие лидеры, Слепой Пью, который, даже потеряв зрение, остается вожаком банды, Сильвер, которого, как он сам утверждает, боялся сам Флинт. Они не боялись идти на убийство в Англии и поднимать мятеж на британском судне – что бы их остановило от мятежа на пиратском паруснике вдали от судей и палачей? Но нет, эти ребята говорят «забыли» и делают вид, что ничего не случилось, вместо того, чтобы немедленно выписать Флинту «чёрную метку» и начать выдергивать ему ногти, требуя вернуть честно наворованные миллионы.
Роберт Стивенсон: настоящий сюжет «Острова сокровищ».

Разумеется, встречались и подлинные мемуары, хоть и редко, – люди с бурной биографией не так уж часто склонны к бумагомаранию. Но и авторам воспоминаний, признанных впоследствии аутентичными, доверять безоговорочно не следовало. Врали мемуаристы о себе, любимых, как могли и умели. Весьма превратно излагали действительные события, умалчивая о многом, способном повредить их имиджу.
Точинов Виктор. Одиссея капитана Флинта.

Глава 1.

Сегодняшний вечер был просто замечательным, как и прочие три года спустя. Бассейн на четверых человек с мощным озонатором воды, подсвеченный синевой и 3Д узорами, да ещё и с лимонными и мандариновыми деревцами по краям у огромных квадратных стен-окон с технологией одностороннего зеркала Гезелла, встречал меня ласково, и вода гладила всё тело при давно привычном, медленном плавании. Озон насыщал и сам воздух над бассейном, так что вода казалась частью загустевшей неведомо как древней водной стихии. Воздух казался пеной, вода - смесью волн и пузырей.

Со мной вскоре, с лёгким всплеском поравнялась, сверкая в синеве крепкими подтянутыми формами, Алёна. Волосы без дурацкой краски и стянуты в ровный хвост, пируэты в воде на манер любимых ей азовок, редких в её детстве и ушедших в Историю к 2000-му году морских свиней. Да, название не очень, но это семейство бесклювых и более плотно сложенных маленьких дельфинов - самые быстрые и юркие при длинных поворотах морские звери! Именно так, и красавица, улыбнувшаяся мне, именно с азовкой себя слегка и ассоциировала, даже чучело где-то выцарапала и свлими руками сделала из пяти доставшихся окольными путями дельфиньих зубов серьги и ожерелье не хуже золотого, с узорами в форме волн. И её прогулочная одежда, сумки, всё на заказ и с изображением этого дельфина! И нам дарила такие же, класс.

- Как настроение, Оль? - спросила меня красавица, подплыв ко мне и обняв. Ощущать её нежности и желание жить без ограничений за авторством слабаков-лицемеров для меня очень приятно. Гладя её всю, я положила голову ей на плечи и поцеловала ушко медленно и с язычком.

- Всё хорошо, я очень рада, что ты в тонусе и больше не подражать дурам, - шептала я ей, гладя нежный пушок на теле, благо к треклятой бритве она поклялась больше не прикасаться моими стараниями. Хоть на женщину, а не ребёнка или мечту очередного Чикатило, стала похожа!

- Я же обещала и тебе, и нашим любимым, скорее бы они приехали, оценят наш пирог по-австралийски! - целовала меня Алёночка уже в губы, а сдерживаться я не желала. Усадив меня на мягкую циновку на бортике бассейна, она улыбнулась мне, покрывая поцелуями бёдра изнутри, как я очень люблю, и вскоре баловала самым лучшим образом. Нежно, медленно, дразня и гладя всю. Я говорила ей, говорила много приятного и гладила ей волосы, расплетая явно тугой хвост. Ну зачем ты так, тебе же неприятно его носить, хоть ты и тренер и стараниями нашей милой Ксюши - владелец спортклуба! Хоть дома его убирай, думала я, гладя её тёмные прямые волосы и плечи, руки, ладошки которых целовала, клада себе на чаши небольшой и тяжёлой груди.

Когда пришла волна, я кричала, пела, не помня, что, сжав бёдрами личико Алёнушки, такое красивое, вытянутое, с красивым острым носиком и чётко очерченными губками. Придя в себя, я скользнула в воду с помощью длинных сильных рук и сама с удовольствием помогла милой умничке занять моё место и помогла ей насладиться не меньше моего, её нежные стоны мне нравились не меньше жара и трепета сильного, а благодаря солнечным ваннам на открыто мансарде ещё и загорелого стана.

Дав друг другу самое нежное, мы расслабленно прилегли на поставленный на такие случаи шезлонг для двоих, тихонько целуясь и гладя друг другу волосы, спинку. Затем она легла на спинку, а я - к ней на правую грудь щекой.

- Милая, хочу уснуть тут, около воды, благо девочкам я написала, где ужин, и у нас холодильник полон, и на столике печка новая, проверила уже, работает во всех режимах.

- Алёнушка, а, если и они также поплавать захотят, придя поздно или проснувшись рано утречком?

- Не переживай, Оль у них банное настроение. Они мне писали об этом, я им уже приготовила и квас, и каравай, пока ты в саду работала. К слову, вишня у нас пальчики оближешь!

- А как же не следить за садиком?

- Моя ты радость, ты и так им живёшь, у меня с Владочкой есть для тебя предложение.

- Она мне говорила, но я и сад одно целое, владеть её кафе и быть в саду не смогу или буду варёным начисто овощем. Ты же знаешь, Алён. Сама из тренажёрки часто приходишь еле живая. В том числе, и после тренировок. Там хоть есть живые спортсмены после твоих групповых упражнений?

Девушка покраснела немного при упоминании таких тренировок, но олькин выбор уважала и не стала настаивать. В конце концов, подумала она, Ксюша ей за сад с теплицей и экзотику из него типа питахайи и кивано с сортовыми ананасами и рамбутанами в рестораны на продажу платит так, что не нищенствует. Да и они четверо все рядом, чего переживать?

Я легко и привычно легла на мягкие чашечки алёниной груди лицом и волосами, пожелав со страстным поцелуем своей красавице спокойной ночи. Шезлонг был с мягкими водонепроницаемыми вставками и огромным, так что уснули мы в хорошем настроении и почти сразу.

Утро встретило нас солнцем, бурной страстью после душа и прочего, только после которой мы увидели на столике около шезлонга массивную хрустальную вазу с тёмными розами в алую прожилку, большую открытку и две коробочки с ленточками. Причём, разных размеров.

На открыточке было написано почти каллиграфическим почерком Влады красными чернилами следующее:

«Миленькие мои девочки, доброе утро. Мы приняли баньку, сосновая смола с еловой вместе так ароматна, большое спасибо вам за вечер. Пирог ели и остановиться не могли, объелись до визга. Спасибо вам большое, надеемся, что жареный лососик в холодильнике вам тоже придётся по вкусу. Можжевельник для вечерних светильников тоже пришёлся крайне кстати. Мы увидели, что вы спите и улыбаетесь во сне, и не стали вас будить. Хотим, чтобы утро прошло для вас нежно и тихо. Надеемся, что подарки вам понравятся. Целуем вас горячо и любим.
Ваши, Ксюша и Влада».

Улыбнувшись уже наяву, Алёна раскрыла свой короб и была довольна до крайности. Там была китовая кость и старое эбеновое дерево, всё в пластинках и брусках для резьбы, страсти её жизни. Она не носила ничего, что не вырезала бы сама. И подарки девочкам, как и себе, она решила сделать прямо сегодня. Мне же подарок был иной, семена страстоцвета, моего любимого цветка, и золотые серьги с мелким жемчугом в виде виноградной кисти. Довольные, мы за обе щёчки уплели всё, позавтракали заранее положенными в холодильник у бассейна фруктами всех видов понемногу и жареной курочкой, обильно фаршированной чесноком и зеленью, заев лососиком и запив гранатовым соком, после чего искупались, выйдя из душа после бурной ласки через неполный час.

Так как полная личных принадлежностей душевая на четверых с лавочкой и перилами для более удобного взаимного купания как бы разделяла на манер шлюза бассейн и спальню, то мы вышли в спальню, не одеваясь и с распущенными волосами, но тихонько. Вдруг наши лапочки спят? Оказалось, нет, а завтракают за прикроватным столиком жареной картошечкой с лимонным соком и жареными грибами. И тоже ню. Вообще, все стеснения и воздержание в сексе и одежде имеют лишь одну цель - чтобы люди получали меньше удовольствия. страдали, теряли силы и копили в себе злобу, чтобы грызться, как собаки, между собой на радость узурпаторам. Чтобы чувствовали себя без стены из родных и друзей за спиной, а потому менее уверенными в себе и неспособными требовать у общества и власти то, что им причитается, их права. С той же, только этой целью, у людей отнимают право на неотъемлемую собственную землю и не дают владеть неотъемлемым оружием и златом под дурацким предлогом, что тогда все всех постреляют. Чушь для дураков, а не предлог! Там, где оружие разрешено, не перестреляли же!

- Приятного аппетита, миленькие! – мне понравилось, что девочки уже всё застелили и явно недавно купались, а дивный аромат можжевельника до сих пор витал в спальне-гостиной с лёгким дымком.

- Взаимно, мои хорошие! Как вы поспали под синие волны? – контральто Ксюши прозвучал мягче обычного, и поцелуи в нежные губы тёмно-каштановой высокой леди от обеих девушек её порадовали. Как и маленькую блондинку Владу, ответившую нам обеим тем же, страстно сжав лица обеих в сильных, тонких руках.

- Замечательно, Влада, Ксюш, подарки вы подобрали в точку, не против, если я посвящу денёк вырезанию всем нам чего-то хорошего?

- Мы нисколечко, лишь бы у тебя силы на вечер остались, не оставлять же тебя дома одну. – ответила уже Влада, гладя чашечку ксюшиной груди и целуя животик Алёны. Меня же саму Ксюша целовала тепло и легко, перебирая мои короткие волосы, длинные только там, где заплетались в роскошную чёрную косу - сзади, разумеется. Дело в том, что, когда Алёну посещала муза, мешать ей творить или просто трогать зря было опасно для нервов, много чего услышать можно в свой и не только адрес.

- Что сегодня будем делать, девочки? - весело спросила Алёна, - Я пойду делать подарки, что кому сделать?

- Мне браслет на ножку, - чуть покраснела Ксюша, помня, что стало с двумя аналогичными золотыми после прекрасно проведённого вечера и игры в Сирен с Нереидой и Наядой. - А мы будем смотреть за баней и садом, бассейн поменяем и почистим. Не хочется никуда ехать, хотя на работу проверить дела лаборатории надо. Опять просрочку пытались купить, арендуя прибор. Говорила же купить свои и брать побольше народу для мгновенных анализов...

- Надену его тебе сама, Ксю, - в тон ей улыбнулась мастерица, не давая начать грустить о том, как неблагодарны люди, иначе настроение девушки будет испорченным устойчиво часа на три, точно, - Оль, Влад, чем вас порадовать из резного искусства?

- Ну, можно браслеты на ручки, нам обеим, обнимаю Владу, ответила я, вставая перед Алёной на колени вместе с обнимаемой, начав целовать её бёдра и тёплый, уже не гладкий к общей радости животик.

- С удовольствием, себе сделаю колье.

- Ты и так у нас Клеопатра, милая! - засмеялись все. - И нам тогда сделай тоже.

- Замётано, лапочки мои - говорила Алёна тихо, так как девочки уже начали баловать её, а довольная этой картиной Ксюша начала целовать мастерице чашечки груди и губы, руками помогая коленопреклонённым нам баловать нежнее и раскрывая бёдра Алёны шире. Сама же счастливица баловала поддерживавшую её а талию Ксюшу, не давая ей отстраняться и говоря всем своим любимым много приятного, гладя одной свободной рукой наши волосы, счастливо теряя сознание от пики к которой пришла быстро и легко. Ответив с Ксюшей на пару нам полной взаимностью, Алёна еле-еле добралась до кровати и налила всем сока киви со льдом.

После привычного, но не приедающегося ни разу отдыха, мы вчетвером ополоснулись и оделись: Алёна в серый с зелёными страстоцветами халат для художников, Ксюша и Влада - в домашнее красное и серое трико, я - в зелёную с оранжевым садовую одежду покрепче, и все разошлись заниматься тем, что запланировали. День пролетел быстро, благо Алёне незаметно Ксюша приносила воды со людом и её любимый омлет с помидорками, а мне - побольше холодного вишнёвого сока, а не компота. Этот день был трудным: опять капризничал тепличный ананас, хоть все удобрения добавлены вовремя, грибок не вырос, за этим-то я следила. Ругаясь от души, благо растения любят общение, я уже пересадила его снова, в краснозём, который берегла, заменяя чернозёмом для экономии средств Ксюши. Ничего, зато вырастет быстрее.

Ксюша съездила в клинику, после выслушивания новостей стала злая-презлая, но не сильно долго, помощник, он же формальный и выбранный по расчёту и живущий отдельно муж, с которым виделась она лишь на работе во всех смыслах, - посредством брачного договора с полностью раздельным имуществом на всякий случай - привычно и легко в душевой её выручил неплохо, вся злость ушла с его помощью. Но настроение было испорчено, так как договор был разорван, а горе-помощник сообщил отвратительную новость, что лаборантки - свиньи, и методы 1979-го года для них всё. Опять, блин!

- Милый мой Серёжка, я теперь однозначно скажу, на работу надо брать парней, не баб! На работу, я сказала, а не туда, куда ты сейчас подумал! - ответила она на его усмешку. - Я понимаю, тебе лаборантки нравятся посвежее, но мало ли, чем они болеть могут, не хочу от тебя заразиться.

И уж тем более, заразить моих любимых девочек, подумала Ксения Сергеевна про себя. Алёнка, чистая правда, в спортзале имеет постоянных партнёров, двоих, а Влада и Олечка больше двух лет ограничиваются только самой Ксюшей с Алёнушкой. Но те парни крепки во всех отношениях, проверены Ксюшей со всех сторон лично и приличны в жизни, оба - её друзья, один - ещё и бывший, с которым они не очень умно расстались по юности из-за родителей. А тут ещё бабушка на два Ё сказала.

- Так я анализы делаю им. Сам смотрю.

- Я бы сказала, от какого слова «анализы» без всяких-разных лиз, тем более, тест-полоски за ЗППП давно просрочены, по дешёвке сбывают поставщики, а дуры-лаборантки тупо пишут, что надо! Так что не тычь мне под нос эти диагнозы из своих независимых лабораторий. Они - липа, сам знаешь. Тем более, от некоторых болезней средства из латекса не защищают, врач мой луковый. Гепатит С, спирохеты и стафилококки некоторые спокойно их проходят!

- Где же их толковых взять, и как заставить не халявить, если они привыкли работать методами мед. колледжа брежневских времён? Колхозницы, только в медицинской форме. Также не принимают новое, всё по старенькому, и не фиг умничать, новаторов давят, дуры набитые! Заключать договор с этими самыми коллеждами, чтобы они поставляли наиболее толковых нам? А не базарных бабок и малолеток с мышлением деревенщины. - Сергей смущался деталей про болезни, благо жену свою он правда баловал, не было трений в личной жизни. Оба друг друга стоили.

- Вот и занимайся, даю добро. Ты же у меня директор по персоналу, блин! Я хочу, чтобы у меня анализы не прогноз погоды показывали, а реальность. Почему в прайсе с нагрузкой не вся кровь, а? Где реанимационные анализы? А?

- Б! У нас редка реанимация...

- В! Г! Д! И прочий алфавит, мудрец! Редки у нас мысли, мать его! - уже рычала Ксюша, - Увидят, что у нас чего-то нет, пойдут делать туда, где всё есть, но дешевле и без нагрузки! И вообще, почему инструкция про то, почему анализы надо делать не только натощак, но и после еды для более точного диагноза, висит на сайте и не висит на входе, и на рекламном щите, а, алфавит ты мой?

- Сделаем, и не зажимай средства на стоянку побольше с собственным общепитом подешевле, чтобы народ большим числом, а не только побогаче ездил, и открой для привлечения этого народа фонтаны со сквериком. Панимаишь, чтобы представительнее и красивше было всё.

- Посмотрим, надо наладить анализы, чтоб проба на золоте и наши результаты были равны по цене доверия, - через бухтение пробурчала Ксения, осмотрев лабораторию и уволив на хрен троих бабищ, которые сдуру считали себя атаманшами по анализам и клевали молодого парня, который еле не написал их стараниями увольнение типа по своей воле, все из уродской породы «детей нет, или они у чёрта на рогах, мужика нет, никто не пользует, вот и бесятся, суют нос в чужую задницу, всё вынюхивают и всех достают». Они грозили ТК РФ, конечно, но Ксения заткнула их тем, что они не соблюдают нормы СанПин от 2010 и 2021 годов, по принципу «не хотите по-хорошему, будет, как положено». Ушли сразу, получив расчёт. А парня сделала завлабом, даже не приставая к нему и пристроив ему свою секретаршу «с огоньком», чтоб не искал на стороне что попало. У нас, мать его, приличное заведение!

Короче, домой Ксюша приехала лишь в конце дня, полуживая и злая. Я после сада была такая же, так что мы стоили друг друга. Немедленно пошли купаться и после бурного ужина - на страсть не было сил, но самих девочек мы легко побаловали поцелуями, а они нас лёгким массажем, - решили отдыхать, плохое настроение мы оставляем за порогом. Алёнушка и Владочка мне и Ксюше нежно надели сделанные из кости и дерева, с чередованием материалов, браслеты, мне - на ручку, Ксюше - на ножку, а приготовленный Владой ужин был сделан из английских блюд, но был превосходен. Вскоре, послушав друг друга, новости за день и просто друг друга, мы с удовольствием пожелали друг другу спокойной ночи с поцелуями. Нам положили в холодильник много вкусного и поставили графин с соком туда же, так что мы пошли через душевую, где все искупались вчетвером, в бассейн.

Я и Ксюшечка, когда мы отдохнули в воде, прилегли на шезлонг, где я была утром с красавицей-искусницей. Которая с Владой сегодня под ручку в браслетах из эбенового дерева и кости пошла наверх и теперь мирно спала в мансарде, под свежим летним ветерком. Когда устаёшь, не хочется ничего, кроме как поспать у воды, благо бассейн набрался снова, аромат озона и воды очень, очень так расслабляет.

А девочки... Мы никогда не ревновали к ним, как и они к нам, так как это - наш выбор, сознательный и на всю жизнь. Выбор всегда быть рядом и жить вместе, как четверо влюблённых друг в друга в равной степени. Одиночеством мы никогда не страдали, только немного я до встречи с ними. Но это состояние их стараниями и появлением кучи знакомых незаметно быстро прошло, так что мы не от безысходности стали жить вместе, пускай никто из пьющих пивко и прочих им подобных не сравнивает нас с собой. Мы - одна дружная семья, ни в чём себя не ограничиваем, поддерживаем друг друга и уделяем всем нашим желаниям, мыслям, идеям, планам максимум внимания. Хоть дом-особняк ксюшин, мы все живём там постоянно, а свои квартиры сдаём проверенным жильцам.

Нам это нравится, все помогали ей с превращением его в наш общую цитадель для любви и счастья.

Глава 2.

Вечер был чудесным, мы отметили годовщину открытия ресторана «Золотая царица цветов», который – часть моей жизни, как теперь стал частью жизни Карины, я орала песни и тосты громче всех. Тосты «за Екатерину, гения готовки!» тоже слышались, что меня радовало в немалой степени. Карина тоже всех удивила, став сегодня тамадой вместе с Мариночкой, немало помогала «сортировке» гостей и организации конкурсов и играми и Машенька, которая, приложившись к гранатовому соку, ещё и начала танцевать под музыку, предлагавших потанцевать с ней было немало, но она умница, ни с кем не пошла.

Также мне очень понравились манерами и явной взаимной страстью двое посетителей у окна, а именно средних лет бородатый тёмно-рыжий мужчина и зрелая южная женщина с прямыми волосами и царскими манерами. Они стали танцевать танго, да так, что их примеру последовали многие, в том числе, и муж официантки Даши, а целовались они так, что ещё немного, и танцы с играми а-ля «свадебные конкурсы» переродятся в нечто куда более страстное. В общем, Карина позвала их и наградила как победителей конкурса танцев.

Награды были подписаны Карине – надо же, тёзка, хоть и обликом не абазинка, а чистопородная зеленоглазая с карим мегрелка! - Рахматовой и Борису Сокольскому, польскому еврею-ашкенази по отцу и ортодоксу из Ейска по матери.

- Слава ресторану и людям, которые так сильно радуются жизни. Как говорят у нас, надо радоваться каждому мигу! Жизнь бесценна, и всякий, кто требует отдать её ради чего-либо, преступник и чудовище. Лишь жизнь – дар, и надо раскрыть этот дар, никому не давать забирать ваши моменты счастья! – произнёс Борис под одобрительный рёв публики. «Браво!» кричали все, спутница Сокольского предложила всем в честь такого знаменательного события разориться на салюты, что было принято на «ура», и вся публика охотно тратила запасённые давно, но лежавшие на складе без дела салютные батареи, фотосессии и видео делались и делались, все танцевали и орали песни, сами же победители конкурса танцев начали откровенно целоваться, и Рахматова быстро взяла мужа за руку, а потом и за бороду, потащив на заросший деревцами берег вечерней реки. Впрочем, так же точно сделали вспомнив времена юности, и половина посетителей.

Так сделала и Мариночка, тихонько утащив меня с праздника, обняв девочек и пожелав им хорошего вечера.

Когда обе влюблённых, то есть, я и Маринуля, поправив вечерние платья и отряхнувшись от листвы, шли с улыбками во все зубки, счастливее детей, навстречу вышли, тоже отряхиваясь и без злости вредничая по поводу пляжного песка… эти двое! Пожелав им хорошего вечера, мы спокойно пошли домой к моей радости, желая провести неделю только вдвоём, благо наши девочки не были против, у них тоже были свои планы. Часть этих планов была связана с морем, они иногда ездили только вдвоём. Для нас было некоторой загадкой, как они поступали, когда они хотели поцеловаться или больше того, чтобы публика не поняла всё правильно.

Но это – личное, мы не настаивали, чтобы они выложили нам всё. Захотят, расскажут, а так чего близких теребить?

Мы, конечно, стали ближе к Кариночке и Машеньке, и лежали часто вместе в джакузи на четверых в её квартире и огромной кровати на четверых, тоже ню, но взаимная граница важна, мы не нарушаем её. И, что приятнее всего, девочки нашу тоже не трогают. Но сегодняшний юбилей отметим в полную силу, из постели не вылезем, благо Карина дала мне выходной, пускай другие повара тоже с такой же самоотдачей поработают, как я, а то придумали на шеф-повара всё спихивать. Ничего, пускай ручки и голову включат, благо 5 часов - смена теперь у них всех, чтобы все работали, а не только «заводные», как при прежнем хозяине, Армене Сагакянце. Скотина!

Слава Кариночке, что теперь начальница у меня она. Видя, как тяжело мне там, на кухне, хотя это моя страсть и жизнь, она сократила мне и всем рабочие смены. «И слушать не желаю ничего, нет необходимости кому-то при нынешнем уровне развития цивилизации работать больше пяти, а то и четырёх часов, только дурак с этим будет спорить или заинтересованный!» - говорила она везде и всегда при поднятии темы рабочего дня.

Понятно, сколько народу стало желать у нас работать, только сливки снимай с кофе в лице этой толпы! Новые блюда в меню у нас появляются такие, каких нигде нет, а золотая роза стала с зелёными диодными лампочками, и гамма света – золото и изумрудная зелень – стала общей для наших залов. Также у нас появилась и скромная гостиночка этажом выше – еле выкупили, долго упрямились, пока Зарина с доченькой сама туда не пришла и не поговорила отдельно! - для нетерпеливых пар с сильным темпераментом.

Моими с любимой Мариночкой, любительницей блюд из детства, стараниями расширили список блюд, от ресторанных до «уличных», около ресторана на противоположной стороне улицы появилось кафе «Моряк», о котором рассказывать отдельно можно долго. Достаточно упомянуть, что остов старого и чуть ржавого корабля, который хотели пустить на металлолом, стал «корпусом» для всего ресторана, а достроенные кирпичные стены и детали самого корабля, которыми успешно закрыли убранные ржавые части, стали зданием, где готовили простую уличную еду для всех, кто того пожелал.

Водители-дальнобойщики, дети и подростки, пенсионеры, студенты, - все могли там наесться до отвала, попить сок или в барной секции только для взрослых - хорошее тёмное пиво с помидорками и жареным хлебиком.

Сама с Мариночкой и Машенькой ела жареного судака с грибами под довольную улыбку наевшейся сэндвичей с куриной сосиской Карины. Тем более, что сзади она сделала комнатку с душевой и постелью, куда имела доступ лишь она. Местечко, где могла отдыхать со своей любимой, сколько хотела, нередко бывало, что там и спали до утра. Мы очень за них рады, понимаем, место только для них, хотя они приглашали «обмыть», и мы там с Мариночкой бывали не раз, а они ассистировали нам в самых нежных моментах.

Персонал не знал о никаких деталей о наших лапочках, благо комнатка была со звуконепроницаемыми станками и украшена изнутри морскими элементами, ещё и подсветка из синеватой лампы создавала ощущение, что это всё находится под водой. Но создании такой комнатки настояла Мария, потому как из-за работы в двух местах сразу Кариночка часто приходила к 11 вечера после ухода на работу в 10 утра и уставала, а одной быть нельзя, так думали и Катюша со своей половинкой. Когда мы их спросили, почему морской стиль, Карина ответила просто: «Я люблю море и хочу не ехать на него за тридевять земель, а сделать его для нас рядом!».

Надо сказать, что эту идею и мы, и девочки горячо разделяли – и впервые приняли – с четырьмя посетительницами, одна из которых как-то легко стала поставщиком редких фруктов для экзотических блюд. Владислава или Владочка, как звали её три подруги, была юркой натуральной блондинкой-дюймовочкой, синеглазой непоседой, но хорошо умела убеждать. Карина не была против её услуг, благо фрукты были прелесть, а, когда увидела, что та в ложе для гостей тихо поцеловала плотную невысокую брюнетку с длинной роскошной косой сзади, Олю, всё поняла. Как и то, что две другие подруги тоже близки с ними двумя. Надо же, живут вчетвером и ничего, явно в хороших отношениях. Дело не в том, кто и с кем в каком количестве и как часто, - это мелочи для убогих лицемерных завистников - важнее искренность и привязанность прочная.

В этом случае Карина вспоминала свою приятельницу, Кристину Кай, любящую образцовую мать и примерную жену. Дети - сын и дочь, от роду пять и восемь лет, - без придури и фрустраций, хорошисты и здоровые, муж уходит на работу только с полным желудком и довольный женой во всех отношениях. Только одна тайна у неё есть от своих: она имеет, причём, одновременно, и только так может сбросить весь негатив и ярость, собравшийся за день, - двоих мужчин-товарищей. Расслабившись с ними двумя - причём, сразу, грубо и жёстко, - она довольна и не позволяет быть никаким негативам в семье, к которой после душа и приведения себя в порядок, едет домой с радостью.

Вот и кто она после этого? С точки зрения нравственности, слово на букву ша. Причём, законченная, ибо она сама выбрала такое времяпрепровождение, и муж не слаб. Но это помогло сделать семейный быт идеальным. До этих двоих и страстного излияния эмоций с ними её негатив сливался на родных семья еле-еле три года назад не распалась так плохо или хорошо она делает?

А Фаина, которая живёт с Игорем Израилевым, вроде стопроцентно правильная и всё такое, он тоже. Но она делает ему мозг и наказывает воздержанием очень часто, потому что любой взгляд вокруг ей кажется взглядами на других баб. Такая неуверенность в себе злила, раздражала и её саму, и мужа, который в тараканах в голове жены не виноват. В итоге они разбежались с кучей неврозов и комплексов. А Борис и Карина, её тёзка, в этот праздник всем нагло и честно показали, что вдвоём этим двоим, разных наций и жизненного опыта - Борис явно был бабником раньше, теперь перестал 3 года назад, - хорошо, и именно с них надо брать пример. Эти не расстанутся точно никогда.

- Ну, их дело, а нам хорошо так - говорили мне девочки, услышав эти вещи. Я люблю милую Катюшу и Мариночку и желаю их, как и они меня с молей радостью, но полностью я принадлежу лишь Машеньке, а мои девочки - лишь друг другу, думала она при взгляде на них. Тем более, что близость девочек «разогревала», поднимала настроение.

Встретившись с ними, Карина взяла с собой Машеньку, та тоже всё поняла и предложила сдружиться. Мариночка и я не были против нисколечко, благо наша общая знакомая, Зарина, знала их. Это она помогла Ксюше отбить участок для дома и выиграть дело, возбуждённое конкурентами против клиники, за что та была ей благодарна, хоть и побаивалась скрыто. Зарина говорила, что не будет против посетить их дом, взяв с собой дочь и четверых подруг. Им она была благодарна за то, что они помогли ей прервать затворничество и теплее относиться ко многим людям.

Когда мы пришли к ним, ахнули. Дворец, в котором для страсти и разнообразных хобби было всё. Не так, ВСЁ. Дом выглядел снаружи, как две ступеньки одной огромной лестницы в небо, одна из них на тридцать метров, минимум, слева была в деревьях, в том числе и декоративных. На краю сада была секция, где никого было, и вечером можно было зайти прямо с улицы, из растений - просто лоза винограда и вишнёвые деревья. Смысл был понятен, ну и с огоньком тут жительницы!

Посередине был гараж для двух машин, рядом – крепкая деревянная на вид, со стальной пластиной внутри по факту, автоматически открывающаяся дверь, от неё слева – роскошная лестница на крышу первой «ступеньки», где тоже был садик и столики.

Всё выше лестницы было защищено стеклянными перегородками из чуть тёмного пуленепробиваемого стекла, - это оценила Мариночка, благо её антикварный магазин был с такой же защитой.

Справа от дома был забор, высокий и сплошной, и за ним угадывалась огромная теплица. Вот, где они растят всё для себя и на продажу, и никуда ездить не надо, наверное, и вентиляция с другой стороны улицы! Так и оказалось, вентиляция и собственно участок для выращивания всего подряд были закрыты с улицы «обычными» вишнями-сакурами и виноградной лозой на бесчисленных каркасных элементах.

Вторая же «ступенька» была с большой пристройкой в виноградной лозе, ещё и вся в окнах-зеркалах, туда мы, поднявшись по лесенке и пройдя через декоративный сад на веранде, и зашли через крепкую дубовую дверь в морских узорах. Везде широкие мягкие диваны, цветы в горшках - один другого декоративнее - и даже масляные глиняные и деревянные лампы с ароматом сосны и ели для романтики.

Всех поприветствовала Влада, которая смотрела за домом и готовила его к приходу гостей. Её очередь по ряду причин. Опять море, тематика океана везде, в каждой детали интерьера и украшений. Вот оно что, теперь понятно, почему Кариночка с Машенькой так легко спелись с этими девушками, морячки все прямо! Как оказалось, они ещё и помогали нашим девочкам создать нашего «Моряка».

- Зариночка, не знала, что у тебя такие подруги, ничего не рассказывала о них. – вредничала я, идя с Мариночкой под ручку. Та хмыкнула.

- Катюша, если бы я говорила тебе обо всех моих знакомых, ты была бы в ужасе от их числа. Меня пол-города знает.

- Знаю, знаю, но всё-таки…

- Виновата, дура, исправлюсь, моя Олесечка – свидетель, что я обещала, – при этих словах она взяла меня за руку и просила доченьку «разбить».

- И мне тоже, Заринка, - смеялась Мариночка, «разбили» и ей.

- Спасибо вам, мои милые девочки, - обратилась Зарина уже ко всем, с кем пришла в гости к четверым влюблённым, - Принесли в нашу жизнь больше красок, а то сидела одна дома с доченькой, затворницей чуть не стала.

- Всегда пожалуйста, милая, мы всегда рады тебя видеть с доченькой. Как твои успехи, Олесь, на рабочем поприще? – спросила Машенька, обняв любимую за талию.

- Пока так же, но сорт чёрной розы не выводится, хоть ты тресни, Карин. – ответила милая дюймовочка, явно раздражённая этой неудачей. Надо было успокоить, но я не успела.

- Так я помогу, не против? - неожиданно ответила Оля, - Только вначале сейчас поужинаем, расскажешь, что да как.

- А что на ужин? – спросила я, благо моё меню постоянно разнообразится, как девочки не бухтят, что я и дома, и на работе за плитой, а Мариночка и вовсе не даёт готовить, блин!

Девочки улыбнулись и сказали, что увижу, пальчики съем вместе с ужином. Влада, как раз, оказалась поваром по прошлой работе, так что назревало соревнование, кто лучше.

- Посмотрим, кто у кого что съест! Или кто кого съест! – засмеялась я под тихие поцелуи моих девочек. А Мариночка просто обняла меня и, никого не стесняясь, поцеловала, нежно и с силой, по-хозяйски обнимая меня и проводя руками по всему моему телу под вечерним платьем. Когда мы решили зайти-таки в дом пригласивших нас мадам, то тут же увидели, что нашему примеру последовала даже скромная на людях Зариночка с Олесей. Да так последовала, что мы не всегда так целуемся друг с другом и девочками, как они!

Вскоре все посетили гостиную, занимавшую весь этаж второй «ступеньки», там же стояла огромная, человек на пять-шесть, кровать. Вся в узорчатых мягких пуфиках-подушках для сидения и десятью огромными для сна, окна открывала многое. Понятно, что она исправно служила нашим новым знакомым и спальней, и трапезной, потому как рядом с кроватью были огромные диваны и не меньшего размера дубовый тяжёлый стол на пол-ресторана!

Всё было в украшениях, освещено многочисленными неяркими бра приятного янтарного света, на другой стороне этой комнаты был домашний кинотеатр, а справа около двери, через которую мы вошли – открытая ширма явно для переодевания и одёжные шкафы явно на все сезоны. Но к ним примыкала душевая размером в три наших и явно с двумя выходами.

- Другой выход из душевой в бассейн, вы его не заметили, потому что вся стена - в лозе и не видна. Если потом захотите поплавать, то легко можете через душ попасть в бассейн, шкафчики для одежды с купальниками и полотенцами, и уборные с обеих сторон душевой, около бассейна – столики, шезлонги и полный холодильник с печкой, так что за чем-то вставать не нужно. Мы не любим ничего делать зря. – ответила Ксюша на наш вопрос о том, куда ведёт вторая сине-фиолетовая в зелёных и красных светящихся рифовых рыбках дверь. Душевая была человек на шесть, минимум, удобные лавочки и поручни показывали, что купания тут были очень долгими и интересными, а выражение глаз хозяйки, когда она говорила насчёт «поплавать», прозрачно показывало, как плавала она с подругами, и что подразумевалось.

Мы густо-прегусто покраснели, даже Кариночка с Зариной, но страсть вспыхнула в нас всех. Надо будет поплавать, это точно. Тем более, что «запах страсти» в доме был повсюду. Интересно, они в выходные из постели вообще вылезают или бассейна с душевой, кроме как приготовить что-то и попировать, ну, и ещё для нужных по дому дел? Я осеклась, ну и мысли, дело в атмосфере здешней.

- Не волнуйтесь, мы, если что, беспокоить не будем, там у бассейна есть и постели пляжные, так что, если захотите остаться на ночь, мы не будем возражать. - улыбнулась Влада, - Катюш, милая, давай вместе нашим девочкам накроем на стол.

Я не была против, а то всё бы остыло на столе при накрытии на стол заранее, пока нас приглашали, так что две поварихи, чуть вредничая и говоря друг другу много приятного, накрыли на десятерых довольно быстро, всё дымилось, благо только что из печки, за которой Влада и присматривала.

Пока мы ели – а таяло всё во рту, сегодня была африканская, любимая мной и Машенькой кухня, - мы познакомились толком, а то знали друг друга лишь едва-едва. Хобби у наших девочек были интересными, благо на голых ножках и ухоженных – даже у садовницы Оли они были первоклассными, без маникюров и педикюров этих, ногти, как только что подстрижены, - руках были браслеты из кости и чёрного дерева впридачу к золотым. Мы все были босиком, в одних вечерних платьях, а пол явно был тёплым искусственно, так что ножкам было приятно. Алёна старалась нам сказали, мы очень хвалили. Оля живёт садом намертво, сделать из простого сада в одиночку и теплицы источник фруктов почти миллионной цены – это очень надо уметь.

Ксюша имела более интересное хобби, чем все прочие вместе взятые – она звала это «дарить счастье всем». В её саду был участок, который типа заброшен, но туда заходила молодёжь и отрывалась на всю катушку, а она смотрела и улыбалась, невидимая для них. Единственное, что она ненавидела, мусор и курение с алкоголем, принесших это она гнала взашей, типа случайно появляясь рядом. Также она держала втайне от всех, кроме троих любимых, гостиночку недалеко от дома, где многие могли на часик-три не задорого легко сделать то же самое, если на природе неохота, или не тепло на улице. Поэтому-то в этом районе было столько довольных пар, не мы одни делаем счастливыми, поняла я.

- Вы тоже наши сёстры по миссии сводить людей! – говорит Мариночка под мои поцелуи, которыми я её осыпала, благо сами девочки целовали и гладили друг друга безо всякого стеснения. Нам ли отставать?

- Конечно, Марина, как же, мы счастливы, а другие нет? Ведь действительно счастливыми могут стать все, если перестать грызться между собой. Мы выбрали друг друга, спокойно и направленно, безо всяких неладов с личной жизнью. И, тем более, без дурацкой оглядки на лицемерную и почти никем не соблюдаемую мораль! Как говорилось много раз, все так называемые моралисты наиболее лживы и лицемерны, дел с ними иметь нельзя, они свою тупую злобу от неустроенной жизни – среди устроившихся моралистов нет, - ответила Ксюша, вытянувшись и подняв тост гранатовым соком «За нас, нашу встречу и любовь, мои милые!».

Выпили за это все, отсутствие алкоголя на столе нас очень порадовало, Зарина и вовсе была в восторге, хотя обычно она чопорна и сдержана. Я понимала, почему, девочки не любят и свинину, которую и я-то на дух не переношу с детства, Мариночка и Машенька едят за обе щеки, а я почти никогда. Карина и Зарина с Олесей – ни разу, воспитание!

Как-то незаметно включили тихую музыку, и после уборки со стола – мыла посудку Ксюша и Алёна, выпроводив из кухни меня и Мариночку, захотевших помочь, - мы начали танцевать, мы – вальс, а четверо влюблённых – такое танго, что поплавать мы пошли, налюбовавшись, через минуток так двадцать. Те, улыбнувшись нам, сказали, что они не против и всё понимают. Сами такие же.

Когда мы были обессилены на огромных шезлонгах, Карина была в полубессознательном состоянии – Машенька показала «особенное», заездив любимую.

- Они нам что, подмешали что-то? – шептала она, - Я до сих пор горю.

- Любимая моя, думаю, атмосфера помогла, и то, что с нами они были откровенны. Как с родными, такие добрые. – ответила заплетающимся языком Кариночка, её смуглое гладкое тело волновало даже в таком состоянии, пот блестел на роскошной груди и стекал по телу, дразня животик и даже лепестки любви. Ну когда же ты бриться перестанешь, Карин, видно же, что есть раздражение кожи! Машенька же была, как взмыленная всадница, - гибкая, источающая страсть и припавшая к бёдрам рассыпанными волосами и узким красивым лицом.

- Девочки, мы были, как у себя дома, с ними, за малым с ними танцевать и целоваться не начали, - ответила я, заезженная и обессиленная ненамного меньше моей супруги, которая лишь гладила мои волосы и спинку, не в силах не то, что внятно говорить, целоваться. – Как они это сделали? Жаль, мы их пригласить так не можем!

Зря я это сказала, всем стало чуть грустно. Дура, думала я, ну, зачем?

- Не переживай, а как там Зариночка с Олесей, они где, ладно мы в бассейне. Как в тех фильмах ужасов, разделили и того, - смеялась Машенька, уводя от неприятной темы.

- Спасибо, Машенька, - ответила Мариночка за меня, пришла в себя моя умничка, и грудь уже трепещет, такая нежная и круглая, целовать – обязательно, что я и начала делать, гладя и массируя молочно-белые чашечки, ни с чьими более не сравнимые.

- Не за что, решим потом все эти проблемы, чего сейчас грустить. Катюш, не волнуйся, я не сержусь, всё равно бы об этом подумали. – Машенька любовалась нами и повторила в любимой увиденное. Та быстро проснулась.

- Девочки мои, надо домой ехать. Так не хочется. – произнесла она, гладя Машеньку и прижимая к себе.

- Они же сказали, мы можем остаться, они не против. – возразила ей и моя Мариночка, и Машенька, и я.

- Как-то неудобно, пришли в гости, а сами… Ладно, друг к другу, мы одна семья, а так…

- Всё хорошо, Кариночка моя, всё хорошо, сами предложили, не мы, а Зариночка, судя по всему, либо уехала с дочкой, либо в верхней спальне, видели лестницу с занавесками, ведёт наверх?

- Думаю, первое. Искупаемся, проведаем девочек и решим, домой или останемся.

Это всем понравилось, мы посмотрели на телефон. СМС от Зарины была простой и нежной:

«Девочки мои ласковые, мы с доченькой поехали домой, а вы оставайтесь, девочкам будет приятно, они сказали. Не волнуйтесь, они добрые и вас не побеспокоят. И с приглашением их к вам или ко мне они решат вопрос. Ваши, Зарина и Олеся. К слову, от доченьки моей вам поцелуи и привет, спокойной ночи и замечательного времени. От меня тоже».

Ответив не менее приятно, мы тихонько искупали друг друга с удовольствием, но без утех, итак еле живые. Ограничились нежными поцелуями и вышли уже аккуратно причёсанными и одетыми к девочкам.

Вышли, в общем, увидели четверых обнажённых красавиц в раскрытой постели с роскошеыми распущенными волосами, целующихся и явно готовых к чему-то большему. Что интересно, в отличие от моих трёх девочек, они не были гладкими. Были, как я, никаких бритв и эпиляции, хотя Влада этим явно грешила раньше.

- Вы уезжаете, милые? – с некоторым неудовольствием спросила увидевшая гостий Влада, прочие красавицы повернулись к нам. Не раздражённые, больше грустные.

- Извините, мы не хотели вам мешать! – мы покраснели, неудобно получилось.

- От Зарины с доченькой вам привет – успокоилась Влада, - Вы не помешали, всё хорошо.

Мы также поняли, куда мама утащила доченьку, в огромную, украшенную деревом кухню, где тоже был диван. Блин, они только в роскошных туалетах в двойными биде с подогревом и гараже не развлекаются, класс!

- Мы хотим остаться, если вы не против, девочки! – ответила я, чувствуя, что Мариночка обнимает меня и гладит животик.

- Мы «за» обеими руками, когда вам надо вставать на работу, чтоб мы вас не беспокоили зазря? – спросила уже Оля, потянувшись. Какие они красивые, это не сколько внешность, сколько именно поведение, манера себя держать, это стало очевидно окончательно.

Мы сказали, они встали и обняли нас, говоря, что мы умницы и наше пребывание у них в гостях им приятно.

- Мы хотим видеть вас чаще, приходите, будем рады. Мы никого, обычно, не приглашаем. Вас как близких нам по духу и доброте мы хотим видеть рядом чаще. Я вас разбужу, если хотите, я встаю раньше всех, в восемь. – ответила Оля, явно довольная.

- Оль, мы краснеем. – ответила, как ни странно, Карина. – Мы как-то.

- Ничего страшного, Карина, я - не лицемерка, включу музыку, и всё, а то просыпаться от будильника в «говорилке» – так себе удовольствие.

Мы согласились, пожелав девочкам доброй ночи и хорошего сна, они обняли нас очень приятно, и мы пошли на разложенную заранее жительницами этого дворца у бассейна постель для путешественниц.

- Любимая моя Катюша, спокойной ночи! – грудным голосом шептала мне Мариночка, укладывая на свою изумительную грудь.

- И ты спи замечательно, моя волшебница! – ответила ей я, гладя своё сокровище, не давая отстраняться.

Карина и Машенька поцеловались, кавказская умничка легла кудрями на Машенькин животик, который целовала, они пожелали нам добрых снов, а мы – им.

Поцеловав друг друга, я и Мариночка улыбнулись друг другу и уснули, как убитые.

Скажу так, Оля не соврала, нас разбудила музыка, тихая и еле слышная, не то, что эти дурацкие будильники, с которыми возиться – брр! Завтрак тоже был в холодильнике, разогретая жареная индейка и листочки из куриного филе с яичным пирогом накормил нас досыта. Влада неплохо готовит, надо будет рецептов натаскать у её.

Когда мы расслабились вовсю, поплавали и искупались, одетыми нас ждали девочки.

- Приезжайте скорее к нам, как будет настроение. Вас будет ждать подарок от нас и Зариночки с Олесей. – ответили они нам на прощание. Точнее, в ожидании скорой встречи. Мы и правда стали с ними близки, хоть и не так, как друг с другом. Машенька волновалась, как при сближении меня и Мариночки с ней и Кариной, но подобного не случилось. Они уважали нас и держали хорошую дистанцию, хотя порой думалось мне, что ещё немного и будет оргия ввосьмером. Или вдесятером, Зарина тоже отжигала на всю катушку, доченька – тоже. К счастью, этого не случилось, уура! Но ближе, чем подруги, мы с ними стали устойчиво, общность душ. Они влюблены друг в друга, я - в Мариночку и люблю девочек, хоть и не так сильно, как мою радость, Машенька с Кариночкой отвечают нам тем же, ласковые, чего лезть-то?

А видеть... Стесняться нечего, стесняются чего-то неприличного, а любовь и следующий из неё секс приличны, это имитация - мерзость. Ну да, в детском кино документальном про природу спаривание показывать можно, а порно в открытом доступе на тех же основаниях - не комильфо, аморалка, и всё такое. Скажите, это как, что за двойная мораль, а? Хотите нравственность - если учесть пикантный момент, что все без исключения борцы за нравственность - озаботы закомплексованные или вышедшие в тираж проститутки и торгаши-кобели, - убирайте также спаривание из кино, чтоб дети не видели, хотя беда не в этом, а в всеохватном лицемерии и бытовой проституции с алкоголизмом и курением, которую насаждают везде и под любым предлогом. Мерзость, просто мерзость. Мы против!

То, что у некоторых из наших близких подруг также есть и парни, нас не смутило, мы - не мужененавистницы, как очень многие влюблённые друг в друга женщины, это – выбор, а не «не получилось тут, получится там». То тупиковый путь, не наш. К слову, они помогли нам организовать клуб знакомство без Интернета, чтоб всё вживую. Нечего в паутине зла светиться, личное выкладывать!

Глава 3.

День, когда лёгкий летний дождик освежает воздух, а солнышко проглядывает между облаками, подмигивая, хорош всегда. Прекрасен он ещё больше, когда ты нежно целуешь свою вторую половинку, под сенями огромного кустарника на лавочке. Так оно и было, я и моя Кыйаара в память о нашем знакомстве целовались тут, сколько мы пережили. От некоторых вещей болело сердце, жалко Валечку, но её память – наша память. Если бы я могла, она бы снова жила, но пока что никак. Это злило, никто не имеет права отбирать любимых у кого-либо, и смерть – не исключение.

Я и моя принцесса сколько раз пытались через третьи руки финансировать исследования по этой теме, но наткнулась на жёсткий запрет. Понятно, боитесь, власть имущие и богатеи всякие, что оживлённые после ваших этих «несчастных случаев» расскажут многое, то и говорите народу, что умерший не оживёт никогда. Клянусь вам в вечной ненависти ко всем вам подобным за Валю! Сколько боли пережила наша Зульфия, еле спасли, теперь хоть жить стала нормально под крылышком премилой Айгули и её доброй доченьки Снежаны. А, не успей Карина с Машей её найти, было бы двое погибших. А остальные смотрят, и им всё равно.

Почувствовав моё настроение, Кыйаара просто прижала меня к груди, и, когда я успокоилась, то осушила её слёзы тоже.

- Любимая, прости меня! – говорила я, - Прости, сама выходит. Не могу, не могу…

- Всё хорошо, я не сержусь, я с тобой, Сарочка моя. Любимая моя, хорошая моя, я с тобой, всегда с тобой. – шептала она мне, гладя по голове и целуя носик. – Мы отомстим, клянусь тебе, отомстим.

- А сколько ещё так вот… - я зарыдала, не в силах сдерживаться больше.

- А скольких убивают в больницах и под видом несчастных случаев. Пороча сам переход в Страну Вечной Охоты, сделали из таинства смерти средство убирать «лишних». Твари! Ничего, найдём людей, будем исследовать это, чтобы смерть не разлучала родных. Трое уже на примете, так что есть надежда.

- Надеюсь, моя княгиня, хоть доченька и внуками возится, ей уже лучше.

- Но рана в сердце есть до сих пор, даже у нас с тобой, потому ей надо создать рай, какой творим мы друг для друга.

- Я согласна, Кыйаара, лишь бы твой папа помог…

- Он поможет, я ему весь мозг вынесла на эту тему, ты же меня знаешь.

- Так хочется уехать на море и насладиться там всем. Но нам может естественно и легко захотеться поцеловаться и больше того, не терпеть же только потому, что народу много.

- Значит, море надо создавать тут, нечего тягаться к стихии, пускай она подчиняется и приходит по первому требованию.

Я помнила, чем призыв стихии кончился в прошлый раз, но расстраивать мою жену я не планировала, итак сдуру расстроила сверх меры, и сама рыдала, так что...

- Лучше пойдём прошвырнёмся по реке на катере.

- Я не против, тем более, отец на охоту на моржей приглашает, а на работе скоро годовщины фирмы. Карина, видно, устроила в ресторане такой праздник, что мы только из-за пребывания в нашем уютном гнёздышке без сотовой связи не пришли, кроме как в конец самый, и пригласили девочек проветриться.

- Неудобно получилось, конечно, но ей золото подарили, аж её Мария ревновала, но успокоилась после такого же подарка. – улыбнулась я. Ничего, я её успокоила, они прямо одержимы охраной своих Кати и Марины, а на себя времени мало тратят. Я ей подсказала, чем поднять друг другу настроение, так что они три дня из нашего дома с кинотеатром и бассейном мелким и личным СПА вообще не вылезали. Массажистов и массажисток, правда, послали и сказали не беспокоить их больше, ревнуют, понимаю, и ни в коем случае не против. Сама как представлю, что моей Кыйаары кто-то касается, как до меня было, убить готова!

Потом, убедившись, что им понравилось, мы легко пригласили и их девочек провести с ними досуг, уже не предлагая массаж чужими руками, благо нам-то ехать далеко, пускай у нас поживут и сполна насладятся.

Позвонив им, мы узнали, что у них всё хорошо, и предложили встретиться у нас всемером, у нас для них есть приятное предложение, благо их подруг новых, Ксюшу, Владу, Алёну и Олю, мы видели лично, при очередной прогулке с девочками узнали и не поссорились, а тоже незаметно сдружились.

Наша дочь по сути и духу Зульфия превзошла нас тем, что нашла общий язык со всеми, с кем мы сдружились, благо муж был в редкой командировке, а её судьба любимых волновала, нам приятно показывать ей, что у них всё хорошо, дать увидеть самой. И решили сделать подарок нашим девочкам, благо не трудно. В гостях у Ксюши мы вскоре побывали тоже, придя не с пустыми руками. «Если они вам доверяют, то вы стоите того, милые, значит, будем поддерживать вас и мы!» - говорила Кыйаара. Оценили и быт, и нравы, пожелав любви и счастья на всю жизнь, получив от девочек то же самое. Выбор жить вместе так – стоит уважать!

Моя радость, правда, там же познакомилась с их общей близкой подругой, известной неофициально на весь район и город Зариной, и её приёмной дочкой Олесей, но они стали лишь чуть приятельницами. Чем-то Зарине моя любимая не приглянулась, не лежала душа, но симпатия была, они не стали врагами, благо моя принцесса резка на такие вещи. А с Зульфией Зарина чуть ли не на брудершафт пила, только сок. И со мной тоже!

- Кыйаара, Сара, милые да мы так каждый день в гостях будем, когда ж дома бывать и приглашать вас? – улыбалась Машенька, целуя Карину и держа Катю с Мариной за руки.

- По этому поводу и хотим поговорить. Мы знаем, как вы ухаживаете друг за другом. Очевидно, за квартирами тоже. Мы понимаем, сколько сил это отнимает, хотим подарить вам дом, и мы, и Ксюша с любимыми, чтобы вы жили в одном доме, а квартиры сдавали, чувствовали друг друга рядом. – я не врала, мне правда хотелось сделать им, а ещё больше нашей с Кыйаарой доченьке Зульфи приятно.

- Милые, надо это обдумать. Как мы вас отблагодарим, милые? – краснела Катя, на что я улыбнулась, обнимаю мою мяконькую радость.

- Катюша, вы благодарите тем, что мы все вместе, вы нас объединили, из нескольких пар получилась сутью одна семья огромная, которой всё нипочём. Семья – сила. И мы хотим, чтобы так было всегда.

Все понимали, хоть и с удивлением, что это правда.

- Не шутишь, Сара?

- Нет, Катя, тем более, не тебе мне говорить про шутки. Ты и Марина стали первыми, помогли Карине и Машеньке, эти лапочки – нам, все вместе вы помогли радоваться жизни и Зарине с Олесей, потом и нашей дочери, а Ксюша и её любимые и вовсе умницы, так что косвенно ты начала всю эту прелесть. Вот и как не сделать тебе с любимыми приятно, если есть и средства, и желание? – спросила я, не кривя душой.

- Ну, всё-таки. Хочется как-то…

- Ваша компания – это то самое «как-то» и более того, общество прочего контингента нам чисто по делу нужно, и всё.

- Но дом – ответила Карина, - Давайте подумаем, сразу так решать нельзя.

- Хорошо, где вы его хотите, какой? Как у Ксюши или иной?

- Миленькие – Машенька не хотела вначале это говорить, но тут пришлось, иначе были бы недопонимания, - Мы – две пары, хоть и близки друг другу, но иногда каждая наша пара хочет побыть только вдвоём. Никого не видеть и не слышать, не поймите неправильно.

- Мы понимаем, Мари, не думай, что не понимаем. Дом можно сделать «двойной», с общими помещениями и отдельными для каждой пары. Или два дома рядом, чтобы, если что, заскакивать друг к другу без проблем.

Девочки были в шоке, в жестоком мире такая доброта. Но и я, и Кыйаара, будем её проявлять, брать на работу тех, у кого нет связей, но есть навыки, на разные профили, чтобы и себе приятно – почему бы не получать удовольствие от оказания добра? - сделать, и больше народу таким образом привлечь к нам, а в итоге - получить верную лишь нам благодаря «шоколадным» условиям «армию». Тем более, в «Золотой царице цветов» уже так. Умница, Карина!

- Подумайте, не спешите, обсудим всё, мы и девочки сделаем это для вас, потому что так хотим, это – наша прихоть, всё оформим полностью, Зарина не даст соврать. – ответила я на немой вопрос в глазах Марины, которая молчала больше всех. Нет, так не пойдёт, надо помочь уверенность восстановить. – Потанцуем?

- Это можно, - ответила Катя, и в итоге Марина «ожила», такие танго я давно не видела даже в нашем с принцессой Якутии исполнении. Вот, другое дело, а то зажалась, как чужая. Нет, меня учили быть тамадой, ей и буду для моей супруги и дочери.

Короче, стали разыгрывать конкурсы, как на свадьбу, Зарина получила второе место, первое – Марина. Третье место досталось Зульфии, прочие ловили тортики в герметичной упаковке, чтоб не стирать платья. Призом первым трём местам стало то, от чего обе тщетно пытались уменьшить размер глаз с суповых тарелок до хотя бы апельсинов. Марина получила платье-накидку из костяных пластин, отделанных золотом, которое при надевании не скрывало ничего, - мы попросили раздеться и надеть его на голое тело. Зарине досталось такое же, но с серебром вместо золота, а вместо кости кита – эбеновое дерево – идея Алёны. Рада, что отучила её заплетать волосы в этот тугой дурацкий хвост, самой же приятно без тугости этой! Кстати, на нас с Кыйаарой пояса и наплечные накидки такого же стиля, Алёнка их своими руками делала!

Зульфии досталась резная статуя кораллового рифа из зуба мамонта с рыбками и отделанными янтарём морскими организмами всех видов. Стоит ли говорить, что идея с домом была Ксюшина, а Алёнка сделала и статуэтку тоже? Ещё бы, с ними мы стали близки не меньше, особенно, когда они узнали историю девочек от нас, ту её часть, где им было плохо! Что было особо приятно, выбравшие друг друга безо всяких обстоятельства Ксюша, Влада, Оля и Алёна не стали считать близких подруг, считая Зарину и Олесю, «низкими», как считали многих одиноких морально. «Если им хорошо, то одиночество пускай будет в прошлом, а счастье – в настоящем и будущем. Если надо, мы им поможем забыть всё лишнее» - говорили они нам. Так что миссию Карины охранять их мы взяли и на себя тоже, но скажем им об этом в их юбилей.

Пока будем просто рядом, пусть радуются жизни и привыкнут быть вместе со всеми нами, всеми семью. А Зарина стала меньше вредничать в наш адрес, хоть и не стала близко, просто дружба, и всё. Ну, и этого хватит, незачем насиловать себя и окружающих в этом плане. Потом потеплеют к нам, я точно знаю. Вскоре мы узнали, что в ресторан Катюши и Карины ходят ещё одна пара, Айгуль и Снежана, красавицы. Сдружиться с ними - они поняли, что мы понимаем их, - было уже легко, и друг у друга с ними мы тоже бывали часто. Самое главное наше достижение - что мы помирили их с Зариной, и дочки обеих мам сдружились не разлей вода.

- Спасибо вам, что вы помогли мне и ей, ваша жизнь наша, - ответила Зарина мне и Кыйаара, нежно.

- Нам важно твоё счастье с твоей доченькой, так что живи и помни, что вражде между вами и трениям - конец. - ответила и я, и Катя, и моя жена, и дочь поддержали меня объятиями.

Общаясь с девочками, мы поняли, что их до сих пор мучает одна вещь. Кариночка ни разу не брала на кладбище к своим обоим родителям – спасибо взрыву газа от кровных врагов и злоумышленников! – никого, одна ходит. Она, конечно, заставила ответить их за это, но родных не вернуть. И её мучает, что у неё нет своих детей!

- Карина, послушай меня, - говорила ей я, взяв за одну руку и сцепив другую с машенькиными, - Я тебя понимаю, у меня погиб отец в ночной поножовщине из-за пустяка, подвернулся лишним. Я понимаю твою боль в обоих случаях, но нельзя её держать в себе. Я понимаю, что ты хочешь, чтобы твои любимые были счастливы, чтобы не видели горя и смерти, но держать в себе – не выход. Ты с ними – одно целое, запомни. Все ваши горести и радости – общие, вы вместе навсегда. Как я и Кыйаара, как Айгуль и Снежана, как девочки из роскошного дворца, как Зарина и Олеся, как наша дочь Зульфия и её любимый муж Авраам. У тебя нет от них тайн от твои любимых. Возьми их с собой, куда бы ты сама ни пошла! Прошу тебя, очень прошу, отпусти себя с ними! А дети… Если хочешь, можем тебе помочь с этим, сама от парня или через ЭКО ты родишь, или сделаешь, как мы с Зульфи. Тем более, ты и так заботишься о Кате и Марине, как о родных детях, они – твои дети, так что оставь грусть об этом, ты счастлива и жива ради них и Машеньки, которая тебе, как не всякая верная на всю жизнь жена любимому мужу.

Та плакала, Маша и Айгуль со Снежаной, чуть ругаться на меня не начали, что обидела девочку, не начни она плакать вместе с Кариной. Навзрыд.

- Ты права, Сара, они – мои дети, они. А Машенька – моя жизнь. Я возьму их с собой, мы будем везде вместе. Спасибо тебе и не извиняйся. – Карине дались эти слова с трудом.

- Карина, лишь бы тебе стало лучше. – ответила Кыйаара, взяв за руки Марину и Катю, - не слушайте её, когда она говорит, что сильна, заботьтесь о ней также, покажите ей, что она - тоже ребёнок, ей тоже нужна забота.

На это Карина фыркнула, якутская красавица смерила её взглядом «тихо ты, блин!».

- Я могу снять боль временно, но основное ты должна потом сделать сама. Ты не против, Мари? - вдруг сказала Кыйаара, глядя Машеньке в глаза

- Для моей жизни и счастья всё, что угодно. - ответила Машенька уверенно, лицо стало твёрже камня. Хоть и 30 лет всего девчонке, но характер куда там многим взрослым.

- Тогда позволь мне взять её лицо и плечи в свои руки и делать ей массаж, напевая нужное, знай, она будет плакать и смеяться, орать и может даже говорить белиберду. Даже рвать диван и покрывало ногтями прямо, и пытаться вырываться, ругаться. Не бойся, это из неё выходит боль и страх, обнимай её сильно и слушай её сердце. Потом, когда она утихнет, возьми её, нагло и страстно, как зверь, забудь о нашем присутствии, только ты и она, больше никого нет. Бери с силой, рви на ней одежду и не давай прекратить. Говори ей, что хочешь, не думай, услышит кто или нет, дай словам выйти наружу! Она - твоя львица, укроти её. - прошептала шаманка той на ушко. Прочим сказала открыть окна, выключить максимум света и уйти в соседние комнаты.

- Умоляю вас не сердиться, или хорошие и миленькие, это для лечения, мы вас ни в коем случай не гоним, скорее, наоборот. --взяла за руки всех остальных девочек моя супруга, то же самое сделала и я. Потом им в тот же вечер мы вдвоём без проблем поднимали настроение тёплым рестораном, так что девочки
больше не имели в наш адрес какого-то недовольства.

Остались только Кыйаара и я, Мария и её любовь.

Карина через минут десять пения и массажа от моей супруги крупно задрожала, билась в эмоциях, ужасно ругаясь на русском и абазинском, адыгейском, неся что-то неразборчивое со стороны - приступ истерики в терминальной стадии. Да, Мария с не ожидаемой от себя силой сделала всё, заставляя любимую терять сознание и повторять слова любви с криками львицы на охоте. В итоге от карининого халата и шортиков остались обрывки, которые я с супругой сожгла в камине. От машенькиных юбочки и спортивной маечки - тоже.

- Тебе лучше, любимая моя? - шептала смуглой принцессе на ушко стройная дикарка, далеко полетавшая с любимой до такой же потери сознания. - Тебе лучше, Кариночка моя ласковая и невероятная?

- Намного, Машенька, радость моя, моя жизнь, моя радость, моё сердце. - хрипло шептала та признания, которые не скажешь никому, кроме единственного человека на свете.

- Я живу тобой, вся в тебе, ты моё всё, моя душа и жизнь! - шептала Мария в ответ, гладя всё смуглое и более не трогаемое треклятой бритвой тело любимой, ерошила кудри и целовала всю-всю. Она видела, что той лучше, боль оставила её хоть на время, она сделает, чтоб это осталось так навсегда, всё сделает. - Спасибо вам, родные мои, Кыйаара, Сара, спасибо, вы родные мне, огромное спасибо, мои нежные.

- Всегда пожалуйста, Машенька, боль родных - наша, мы всегда поможем, чем сможем. Она должна лишь радоваться и послать плохое подальше. Напряжение, усталость, не давай ей перерабатывать, нервничать, смотри неотлучно. - ответила я, а моя шаманочка позвала всех, призвав исцелённую со своей половинкой не стесняться красоты и жара. - А всё накопившееся в вас зло попало в одежду вашу и получило заслуженное место в огне. Не волнуйтесь, оно ушло вовеки и не потревожит вас больше.

- Кыйаара, я не сильно ругалась, когда ты меня лечила? Извини, если что. Ругалась не сильно? - сама Карина краснела.

- Ничего страшного, это вся гадость прошлого из тебя вышла, будь спокойной. Машенька, пока пои её недели две горячим, заворачивай в тёплое вместе с собой и постельный режим по максимуму. Во всех отношениях. - моя любимая Кыйаара сильно шаталась, покраснела, вспотела и явно устала, я отвела её в душ смыть дурной пот, там же со всей страстью, ласками и поцелуями помогала ей ожить.

- Всенепременно, милая. Это я могу - Машенька уже смеялась, Карина тоже. Перед нашим уходом купаться, конечно.

Когда мы пришли в гостиную, Карина и Машенька вовсю занимались тем же, чем и мы в душе. Улыбнувшись им, мы поцеловались и пошли подышать воздухом в саду, не мешать им чтобы. Остальные, кроме Зарины и Олеси, уединившихся в саду на лавочке со взятыми из дома пуфиками-подушками и покрывалом, пошли поплавать, так что всё хорошо.

Когда нас начали искать с Олесей и её смуглой мамой, мы пришли лишь через часик, из соображений деликатности. Я свою колдунью нежно усадила на диванчик, в чём к моему приятному удивлению мне помогли исцелённые. Одетые в шелковые узорчатые халаты на голое тело влюбленные. Говоря им всем много приятного, я целовала им руки, а они - моей супруге, так нежно. Не знай я об их истинных чувствах, я бы уже ревновала, но это в прошлом, мы все семья. и мы сейчас им это скажем при любом удобном предлоге. Но пока я просто радовалась за них, а потом вовсе раздела и уложила на постель мою Кыйаару, поила её соком со льдом, который уже поставили с тортиками на стол и пили за нас все, и кормила с ложечки пломбиром, яблочным и клубничным мороженым.

- А ты сама-то посещаешь могилы родных? Принцесса Севера, спасибо, что вылечила, но всё-таки. – вдруг горько спросила Карина, но уже без ощущения прежней петли на шее...

- Да! – ответила Кыйаара неожиданно резко, - И их, и Валечки, каждый месяц, Сарочка и доченька не дадут мне соврать. Так что и ты защищай девочек, и дай родным тебе людям быть тебе родными по-настоящему.

Карина ничего не ответила, но напряжение вскоре прошло, и она заплакала, обнимали и утешали её все, как и Машеньку. И я с моей любимой и дочкой присоединились. Плакала и Олеся с Зариной, Айгуль и Снежана, у них прошлое было тоже грустным. Мы стали ближе, я говорила всем, гладя им руки и целуя глазки, что мы их не бросим, мы рядом. В итоге, когда мы все успокоились, то все договорились после лечения Карины сходить на могилы родных вместе, каждую посетить всей семьёй, которой они по факту стали.

- Я хочу быть одной семьёй с вами, - сказала после минутного молчания Катя, держа Марину за руки, Карине и Машеньке, - и с Вами, и с Зульфией. Зарина, Олеся, и с вами тоже. И с Ксюшей с её любимыми, и вы, Айгуль и Снежана, я хочу, чтобы мы все встретились и решили это вместе. Я настаиваю.

- Катя! – охнула Зарина. Олеся закрыла рот ладошкой, но потом улыбнулась.

- Да, девочки, да! Мы итак в этом мире слабы поодиночке, вместе нас не победить, тем более, мы стали близки друг другу, нам нечего больше быть раздельно! Как сёстры, только ближе. – Катя почти кричала, а я была восхищена и поражена, выразив самое горячее согласие, моя ненаглядная доченька и Кыйаара - тоже. Мне приятно, что это предложила одна из девочек, а не мы. Это значит, мы мыслим похоже в таких делах. И смелость катину я отметила, сделаю ей за это приятно отдельно. Всегда теперь награждаю и уважаю любую решительность.

- Мы «за» - ответила и Машенька, и Карина, и Мариночка.

Зарина и Олеся колебались, но решились и протянули руки, в итоге вместе было 11 красивых рук. Мы позвонили девочкам, встретившись в парке и поклявшись друг другу в том же. Влада немного поколебалась, но согласилась вместе со всеми. Она с нами, и её нам тепло очень радостно.

- Одна семья, все вместе всегда. Никаких тайн, скрытых желаний и одиночества! – торжественно поклялись мы, на руках, крови и слове. Причём, кровь каждой из нас смешали в большой общей чаше с вишнёвым соком, и все выпили, как бы породнившись по крови в традиции Нибелунгов, моей любимой повести в стихах из всех. Мы даже выбрали фамилию для нашей семьи, общую, в честь которой заказали себя кольца на мизинцы – фамилия Магнолида в честь научного названия первых цветов на Земле за её историю, на кольцах была символика магнолии, деревца оного скоро появились в Олином саду.

Дом у девочек появился сдвоенный, ведь то, что мы одна семья, не должно мешать желанию их пар иногда уединяться, так же уединяемся и мы, семью это не разделяет. Скорее, наоборот, мы не «перегружаемся» друг другом. Катиного Черта поселили там же, хотьк лотку приучен, но в прочем шкода дальше некуда. А у Карины с Машенькой два горджаса-неразлучника, так говорят их имена и много приятного, но голоса... Попугаи, что поделаешь, и потомства много, будут продавать. У нас с Кыйаарой бассейн с отдельными секциями с сотнями крабов и персоналом для заботы о них и приготовлении из них закусок для нас и гостей, домашними работниками, охранным персоналом. Правда, жене готовлю лишь я, как и она мне, но это детали. О двух крабах-привидениях размером со сливу, по кличкам Жириновский и Мнишек, лично мы с женою заботимся, они такие милые!

Когда Карина стоически выдержала постельный режим, вредничая про фон Юитца с его трудом и провоцируя стойкую Машеньку на погулять, а также реализуя с ней к удовольствию стройной красавицы все фантазии и повторяя увиденное у родных девочек, то со всеми уже решительно пошла на могилу родителей. Речь её и машенькина нас всех очень впечатлили. Карина плакала, говоря, что не оправдала родительских ожиданий по многодетной семье, но любима и любит, обрела новую семью.

Машенька уважила родных Карины, но поклялась в верности Карине навсегда и очень просила родителей отпустить их дочь и не мучить её больше, иначе худших врагов, чем Машенька, они никогда знать не будут. Карина была удивлена, но не отстранилась и прижала любимую к себе ещё нежнее. Всё это время Катя и Мариночка обнимали их обеих со спины, поддерживая морально, тоже стоя на коленях. Остальные слушали и поддерживали девочек, не давая раскисать. Впятнадцатером мы управились с уборкой могилы быстро, как и с могилами остальных – Олесиными родителями, машиной сестрой, катиным, моим и ксюшиным отцом, а Катя потом заказала ремонт и прочее такое, что могила карининых и снежанкиных родителей стала, как новая.

О дедах и бабках и речи не было, посещали за день с утра до вечера всех. Бабушка Снежаны недавно умерла, так четыре влюблённых ей отгрохали могилу на зависть мэрии, хотя Айгуль бурчала, что недостойна, но по просьбе дочки уступила. Маринка сделала то же самое для Машеньки и Олесеньки, Могилы родителей Зарины и Машеньки были в других городах, но мы все поехали и туда. После речи, через которую Карина выпустила многолетнюю страшную боль, она словно на десять лет помолодела, что понравилось и нравится всем. Особенно, мне и Машеньке.

Валечку мы поминали и поминаем о высшему разряду, и Кыйаара пытается создать что-то типа НИИ, чтоб научиться продлевать жизнь. и я за неё тут полностью. Тоже нашла двоих учёных, изгнанных так называемой Большой Наукой, за неприятие сектантства нынешней лженаучной братии. Пока только продлеваем жизнь старикам, погибших оживить - пока не может никто. Или может, но это - под сукном. Ничего, сами додумаемся. Проблема основная в том, что после смерти мозга химически - протеинами и всеми продуктами их распада - наглухо склеиваются синаптические щели. Если не дать им этого сделать, то есть больший шанс вернуть не только тело, но и весь костяк мышления, разум.

Разумеется, в плане страстной и плотской любви все мы, Магнолиды, были и есть друг с другом, как раньше, никаких «свалок» и оргий с «обменом» не было, мы следили за этим. Попробовали вечерком и утречком много разиков, не стану врать, под хорошее настроение, так сделать, но опыт Карины и Машеньки с Катюшей и Мариночкой проводимый раньше, повторился точно до мелочей. С другими умничками мне было очень приятно, все фантазии, особенно, моей Кыйаары, реализовали от и до, но настоящего «водопада» и «полёта», даже слабого, не получалось без ласки любимых лично нами совсем! Так что мы по-настоящему отдаёмся лишь родным и ассистируем близким при хорошем настроении, только так. Просто больше теперь нет стеснения и общепринятого стыда, если кто-то из нас захочет нежности и поцелуев, не отстраняемся ни в какие моменты, если кто-то из наших девочек рядом.

Если кто-то захотел уйти и не смотреть, мы не держим насильно за руку, личное – это личное, Если хотите смотреть или ассистировать, мы не против, - так мы договорились. Вначале Зарина и Олеся чаще всех так делали, но потом мы увидели их в нашем доме обнажёнными и ласково поздоровавшимися с нами, они поцеловали нас в щёчку и чуть-чуть в губы, так что волноваться не надо было. Им с нами хорошо. Тем более, они придумали игру в передачу поцелуя. Карина и Машенька разик попросили Катюшу и Карину передать поцелуй нашим бывшим затворницам, те передали в щёчку, но те улыбнулись и поцеловали в ответ в губы, да так, что посланцев бросило одновременно в краску.

- А это уже вам, мои милые, - сказала Зарина и поцеловала самих Катюшу и Мариночку не менее нежно. Мы в эту игру играем теперь все, и это очень приятно. Что характерно, Олеся краснела меньше всех.

Хобби наши, интересы и все планы – на первом месте, все учились друг у друга, всему, но с Катей и Владой сравнится по готовке лишь Кыйаара и Зарина. Искусства - Алёна, я и Катя, Марина тоже. Машенька – шитьё и дизайн, как и Олеся, Ксюша и Карина с Айгулью – тамады, я и рядом не стояла. Мариночка тоже тамада, но лучше все она в комнатных растениях и книгах, я на третьем месте, на втором в равной степени – Снежана и Оля, как ни странно. И так одно за другим, всё общее, не было такого, чтобы кто-то бедствовал или имел проблемы по работе, всё решали строго вместе, если не решалось «узким» кругом из любимых половинок.

Также мы помогали и помогаем, и будем помогать друг другу и в делах рабочих и денежных. На нас работали в общем 16000 человек, косвенно 40 тысяч. Трудно поверить, что можно так подняться, но с помощью семьи можно всё. Если даже мафиозные семьи могут, то нам подобные – в тридесять больше. И не говорите, что не знаете, прочитав! Не раз нас пытались реально убить и разорить, натравить гос. органы, в которых сидели спасённые нами от разорения своих ИП и обязанные сокрытием собранного другими людьми компромата трое - стерва и любительница классической музыки стройная Согдиана, жёсткий и принципиальный охотник на оленей усач Нугаев, а также самый опасный для врагов носатый рыбак Вячеслав Сдемиров, все из ФСБ в разных чинах, - и даже применить насилие или взять в заложники, но они не понимали, что тронул одну из нас – тронул нас всех. Зарина, к примеру, много чем портила жизнь таким, а посмотревшим косо на неё саму мы «помогали» долго-долго думать о бессмысленности жизни.

Почему-то в нашей семье все окружающие, кто знал о её наличии, считал главой Ксюшу или Карину, порой Зарину или Кыйаару или меня, хотя на деле мы равны. И все одинаково обладают голосом.

Зарина вначале грустила отчего-то, но потом призналась, что не вытерпит потери хоть кого-то из нас, потому будет нас защищать, лишь дочка для неё ценнее. Мы успокоили её, что всё хорошо, благо её саму с Олесей мы выручали тоже. Всесильны мы? Пока, только пока нет, но взаимная помощь возмещает этот изъян.

Квартиры наши девочки сдавали, забрав личные вещи, проверенным жильцам, и тоже имели с них доход. Я сама их искала и договаривалась, помогала делать это девочкам.

Именно мы стали продавливать проекты по высадке кустарников, чтобы пары могли уединяться там, и создали сеть мелких кафе, дочернюю от «моряка», чтобы дрянь заграничная не лезла к нам в наш район. С той же целью открылся наш кинотеатр, «Остров-Прибой», где не крутили «попсятину», а что-то более полезное и учащее добру, и все ряды из «диванчиков» были разделены перегородками помягче, чтоб целоваться можно было не только в 5-м, последнем ряду. Первыми оценили эти новшества… те самые влюблённые, тот самый пример для всех, Борис Соколовский и Карина Рахматова. Оказывается, у неё фамилия двойная, Рахматова-Авлар! Так как у парня были проблемы с работой, вначале он стал в кинотеатре старшим, а потом и врачом-лаборантом в Ксюшиной клинике, а его милая южанка-жена – психоневрологом для рабочего и не только персонала.

Так мы сводили пары и брали их на работу, договариваясь с ними на наших условиях. Кристина Кай, кстати, тоже была тут, я уже знала, как убеждать народ, и просто типа случайно познакомилась с ней. Дама она оказалась хорошая, хоть и видно, что темперамент через край, так что я стала её приятельницей и предложила работать её ИП по торговле винами с нашими конкурентами, а нам поставлять виноград, благо виноградники у неё – стараниями и советами Зарины и Олеси, конечно же, почему я не удивлена! - ого-го.

Она стала вскоре заниматься ещё и документальным кино, где не было показано спаривание, только чистая природа с пояснениями, обучающее видео без экологической пропаганды мерзкой. Тут помогла Айгуль по инициативе своей чудо-дочки Снежаны, её связи в полиции и кинобизнесе с лицеями.

Также в нашу семью попала высокая изящная кудрявая гречанка-красавица тридцати четырёх лет, черноглазая и с благородным острым носом с горбинкой Амалия, бывший врач. Она из-за поздно доставленного пациента, вылетела из профессии из-за отсутствия в городе родни, урод-главврач её сделал крайней. Но она вылечила Катю, когда у той нашли опухоль кожи, сразу направила с нужным указанием, что и как делать, подучила. Опухоль под вой и панику милой Мариночки с девочками успешно удалили до стадии метастаз, теперь Катюша - воскресшая, по сути, празднует два дня рождения. Сама Амалия очень рада, что спасла первый раз кого-то после того случая, и Ксюша взяла её к нам работать. Сама она увлекается музыкой и страстью, темперамент - даже Ксюша отдыхает. Она приняла нашу семью и помогала нам даже тогда, когда мы не просили.

В итоге жить она стала в шоколаде, пела нам греческие песни, и в ресторане с клиникой её стараниями играла греческая музыка наряду с кавказской и прочей получше. Понятно, что мы не даём друг другу болеть и сразу начинаем лечить друг друга, если что, но она научила нас наравне с Кыйаарой этому ещё на более высоком уровне. Но, хоть она стала нам близка, никакой лишней дистанции, но ласки от женщины не радуют её полноценно даже при настроении. Целуется божественно, массаж - на высоте, но не дальше, хотя девочка явно источает желание, видели все. Ксюша и Влада, даже я с любимой не раз пробовали нежно баловать её, в бане и бассейне, постели, но при всём огне и страстных поцелуях с ней ничего не получалось.

- Любимые, моя нимфы, я... не такая, люблю, а не получается ничего? - она плакала, уходила в молчанку, грустила.

- Амалия, всё хорошо, мы тебя любим без связи с этим. Значит, тебе просто-напросто нужен мужчина, мы найдём тебе мужа, а за это не волнуйся больше, слышишь? Мы все вместе за взаимное уважение, а не за прочее, не все между собой страсти предаёмся, Амаль. От этого меньше тебя любить и уважать не будем никогда. Ты знаешь, мы не какие-то там мужененавистницы, и вообще без предубеждений.

Замечательная девочка, мы за месяц нашли ей мужа-врача, стоматолога, все мы, кому надо было, потом у него зубки делали. У самой нашей девочки детей пока не хочет, но это не важно, главное - взаимное уважение. А страсть, которая прямо в нашем бассейне она устраивала со своим мужем, Андреем Константиновием Ветровым, иногда была словно бы жарче нашей, разве что отрывавшиеся на природе и в нашем саду некоторые пары могли сравниться с ними.

Поселили мы её в квартире Катюши, так что общежитие осталось в прошлом. Потом она с нашей помощью построила дом в форме ели с оформлением в духе восточного кошмара и фантазий Бекиньского и Гигера вместе взятых взятых на три неполных этажа, и теперь мы часто бываем у неё в гостях. Она, всё-таки, стала матерью троих детей, сына и дочку - Александра и Агафью - близняшек родила первый раз и сына Алкида во второй. Муж стал нашими стараниями ИП, производил и в пяти магазинах продавал спецодежду, поднялся. Вскоре в доме Амалии в итоге был целый персонал по уходу за домом и в немалой степени - за детьми. Уж больно бутузы, далеко пойдут.

К слову, тот главврач за торговлю наркотиками сел всерьёз и надолго, мы быстро сделали Амалии такой подарок. В тюрьме его вскоре убили, как собаку, родня подсаженных на наркотики детей. Она смотрела видеозаписи и пела, радовалась и говорила, что обязана нам за справедливость на всю жизнь. Мы улыбались и брали руки в свои, целовали и говорили, что она - одна из нас, всё хорошо.

Дом Катюши и Мариночки стал похожий на арку со стенами из зеркал Гезеля и поверх него - из стекла пулезащитного. Наверху, где арка не касалась устланной красными и зелёными плитками земли, засаженной туями и соснами всех сортов, был круглый бассейн и домашний кинотеатр, с роскошными шезлонгами для летнего загара и огромными, соседствующими с маленькими красивыми холодильниками и столиками для фруктов и воды с соками, водостойкими диванами для сна. Сами фрукты растили в теплице, которую мы им подарили.

Дом Зарины и Олесечки напоминал вертикально положенную пёструю, как каури, раковину устрицы, сад из сплошных сортовых яблонь и вишен. Наш дом с Кыйаарочкой напоминал гигантскую зелёную с алыми узорами в форме рыбок с Северного моря голову акулы мако, жабры - окна, зубы - клумбы, все плавники - спутниковая связь с кучей украшений, охрана - на высшем уровне.

Но самый сильный по приметности, одновременно самый красивый и страшный дом, получился у Бориса и Карины Рахматовой-Авлар. Два этажа, но сам дом весь темно-серый с цветом засохшей крови, везде - сплошь лабиринты из каменных серых с блеском и матовых чёрных узорчатых дорожек, а некоторые из них закрыты зеленой крышей даже сверху. Неярко, но мягко освещает это всё еле-еле серые и чуть фиолетовые бра прямо на деревьях и кустарниках. Тяжёлый, весь в сюрреалистических темных узорах забор выше дома кажется, а сам дом, словно готовый к атаке древний монстр. Симметрия у этого творения с того света или, что чётко думается, из времени, когда земная жизнь была совсем иной, подобна таковой у неровного пятиугольника, крыша напоминает раковину морского какого-то ежа, сходство усиливается садом из роз темных и белых прямо на крыше, а поручни образуют шипастые ассимметричные узоры образуют как бы корону, терновый венец! Сад и теплица были сзади, пол-гектара, не меньше, им не нужно покупать фрукты и овощи!

Какой он изнутри, мы не знали, они никого не приглашают и сами в гости не ходят, но на фоне этой манифестации иного мира, явно бывшего когда-то нашим, наше текущее кажется эфемерным и преходящим. Адская и манящая смесь ужаса и восхищения, желания увидеть снова, жажда узнать доисторический мир до времени первых рыб, возникала у нас всех. Амалия и Андрей, а также я и Кыйаара, целовались около него с удовольствием, а ещё больше удовольствия было, когда мы узнали, что эти двое открыли музей картин необычных авторов и сюжетов. Мы хотели им сами предложить, но они сами поняли раньше нас и сделали всё, как надо. Заработали на продаже немало, в том числе и свои репродукции, почти все - нашей семье. Класс! У них и питомцы есть, цветастые древесные не ядовитые змеи на продажу и желания о ком-то заботиться. У Рахматовой-Авлар - эльфовый милый сычик Матильда, кормит его на убой, а у мужа - неясыть Саториус, орёт на весь район, голубей и воробьёв ловит постоянно. Горджасы-неразлучники, Рахиль и Исаак с сотенным уже потомством - ради того же.

Что ж, теперь вы знаете всё, можете делать также, любите друг друга, занимайтесь любовью, не войной и порабощением, создавайте сеть из добра, и её сами будут поддерживать. Вам же приятно будет, что вам улыбаются, а не думают, как сожрать. Будьте семьями, живите любящими семьями, а не сворой!

­