Видимо, дебаты вокруг знака равенства между патриотизмом и национализмом не исчезнут никогда. И дело, тут, по-всему, не в недопонимании оппонентами определений этих двух терминов, а в удобстве оправданий своих лозунгов и поступков (порою довольно-таки радикальных).
Но оставим различия «на потом». Давайте поговорим о схожести.
Главным критерием существования патриотизма и национализма является, любовь. Однако, с этого места подробнее…
Любовь патриота... В чём она выражается? Естественно, в любви к своей Родине. Такую любовь, на мой взгляд, следует трактовать как «безграничную», потому как искреннему патриоту для своей любви совершенно без надобности быть в курсе национальности соседа по лестничной клетке. Эта лестничная клетка (вместе с соседями), дом, улица, город, страна - и есть его Родина, или, другими словами, та данность, которую он принял умом и сердцем (или не принял), родившись на свет
Божий. Именно такая любовь является движущей силой другого понятия - героизма. Причём, подобная эмоционально-психологическая цепочка
справедлива в отношении любого народа. Не только русского.
Задумывался ли, к примеру, врач Монбланов, о национальности спасённых им раненых
офицеров? Кто забыл этот эпизод, напомню:
«1941 год. В больнице лежали раненые офицеры. Врач объявил их заразными больными и искусственно поддерживал у этих «больных» температуру 40
градусов. Он снабдил их гражданским платьем и документами, ободряя сводками Информбюро.
Монбланов, другие врачи, сестры — все они хорошо
понимали, что их ждет, если немцы узнают о спасении офицеров».
Или вот, например:
«На хуторе Красный Боец в Ставропольском крае скрывался от немцев еврей Клубок шестидесяти девяти лет от роду. Его прятали, рискуя своей жизнью, колхозники Семинихин, Авраменко, Савченко, Максименко»…
А вот теперь самое время спросить: кто они, эти монблановы и савченки? Патриоты или националисты? Думаю, ответ очевиден.
Но вернёмся к нашей «любви». На повестке дня – любовь националиста. Национализм, по своей сути, подразумевает совсем иную любовь – любовь к
своей нации. Что ж. Ничего не имею против. Но… В чём воплощается такая любовь и есть ли в ней предпоссылки для героизма? Видимо, есть. Хотя,
можно ли их назвать адекватными – вопрос интересный. Вернёмся к примерам. Гитлер
националист? Да. Степан Бандера националист? Тоже да.
Для наглядности, взглянем на тезисы этих идеологов национализма:

"Главной целью и главнейшим принципом всей украинской политики является и должно быть восстановление Украинского Самостоятельного
Соборного Государства, путем ликвидации большевистской оккупации и расчленения российской империи на самостоятельные национальные
государства». (Степан Бандера)

Гитлер - Раушнингу
«После столетий хныканья о защите бедных и униженных наступило время, чтобы мы решили защитить сильных против низших. Это будет одна из
главных задач немецкой государственной деятельности на все время — предупредить всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами
дальнейшее увеличение славянской расы. Естественные инстинкты повелевают всем живым существам не только завоевывать своих врагов, но и
уничтожать их. В прежние дни прерогативой победителя было уничтожать целые племена, целые народы» (Раушнинг «Голос разрушения»,
Нью-Йорк, 1940, стр. 138).

Из приведённых примеров можно сделать вывод, что любовь националиста – это любовь к своему народу, трансформировавшаяся в извращённую манию
собственного превосходства. Объективности ради замечу, что естественно, своя рубашка ближе к телу, чем, скажем, заокеанская. И это нормально. Однако, это совсем не значит, что «чужая рубашка» - обязательно стопроцентное фуфло. Просто, она
чужая. Только и всего. Не нравится – не носи.