ОБЩЕЛИТ.NET - КРИТИКА
Международная русскоязычная литературная сеть: поэзия, проза, литературная критика, литературоведение.
Поиск по сайту  критики:
Авторы Произведения Отзывы ЛитФорум Конкурсы Моя страница Книжная лавка Помощь О сайте
Для зарегистрированных пользователей
логин:
пароль:
тип:
регистрация забыли пароль
 
Анонсы

StihoPhone.ru

Добавить сообщение

Правдивая история жизни Дон Жуана

Автор:
Перед вами трактат о жизни Дон Жуана. Эта книга — долгий рассказ, потому что краткая его судьба и так всем известна.
Количество авторов, писавших о Дон Жуане, сравнимо с числом соблазненных им женщин. Но ни один отдельно рассказанный случай не может сравниться в поучительности с полной историей его жизни, правдивой от начала до конца.

Дон Жуан, урожденный дон Хуан Тенорио, родился на земле Южной Испании, где игра с любовью и смертью, смешение доверчивости и жестокости – почти национальные черты, где мужчины молились женщине и презирали ее, где для нее жертвовали жизнью и запирали ее на ключ.

"Севильцы лживы... Севилец обещает все... У него язык вертится, как флюгер на Хиральде", - заметила одна из севильянок во время ферии. (Конечно, то же самое можно сказать про лучших представителей литературного сообщества).

А в письмах из Испании то ли Боткин, то ли Бальмонт говорят о стране, в которой умеют красиво хотеть и красиво достигать, но в которой любовники после кульминации должны чувствовать холод пропасти, так как им не о чем говорить друг с другом.

Пьесы Тирсо де Молина и Мольера и либретто аббата да Понте для оперы Моцарта трактуют традиционное сказание о соблазнителе женщин, безбожнике, который убивает отца или мужа одной из своих жертв, ужинает с каменной статуей и проваливается в преисподнюю, не покаявшись в своих грехах. При этом пьесы изредка «украшают» афоризмы разрушительного ума главного героя типа «лицемерие - модный порок, а все модные пороки сойдут за добродетели». Однако описанные соблазнения Дон Жуаном нескольких женщин настолько безыскусны и неинтересны, что пьесы теряют для мужчин всякую поучительность.

Первым романтическим произведением о Дон Жуане стала новелла Гофмана, в которой герой случайно попадает на оперу господина Моцарта из Вены. Мысленно он рассказывает своему отсутствующему другу свое понимание оперы и дает экстракт романтического донжуанства: «Если смотреть на поэму с чисто повествовательной точки зрения... покажется непостижимым, как мог Моцарт задумать и сочинить к ней такую музыку. Кутила, приверженный к вину и женщинам, из озорства приглашающий на свою разгульную пирушку каменного истукана вместо старика отца, которого он заколол, защищая собственную жизнь, право же, в этом маловато поэзии, и, по чести говоря, подобная личность не стоит того, чтобы подземные духи остановили на нем свой выбор как на особо редкостном экземпляре для адской коллекции... чтобы дьявол выслал самых ловких из своих подручных доставить его в преисподнюю, нагромоздив при этом как можно больше ужасов.

Верь мне... Дон Жуан - любимейшее детище природы. Она наделила его всем тем, что... возвышает его над посредственностью... что живет в нашей душе как предвкушение неземного блаженства и порождает неизбывную страстную тоску, связующую нас с Небесами... Неизменно досадуя на неудачный выбор... Дон Жуан... восстал и на то чувство, что было для него выше всего в жизни и так горько его разочаровало. Наслаждаясь женщиной, он теперь не только удовлетворял свою похоть, но и нечестиво глумился над природой и Творцом... Соблазнить чью-то любимую невесту... разрушить счастье любящей четы - вот в чем видел он величайшее торжество над природой, над Творцом!

Донна Анна недаром противопоставлена Дон Жуану - она тоже щедро одарена природой... Ну, а если само небо избрало Анну, чтобы именно в любви, происками дьявола сгубившей его, открыть ему божественную сущность его природы и спасти от безысходности пустых стремлений? Но он встретил ее слишком поздно, когда нечестие его достигло вершины, и только бесовский соблазн погубить ее мог проснуться в нем».

Или то же самое - в краткой стихотворной формуле Бальмонта:

Он будет мстить и тысячи сердец
поработит дыханием отравы
взамен любви он хочет мрачной славы.

Романтический понимание героя продолжил Пушкин, приурочивший свою пьесу к двухсотлетию выхода книги Тирсо де Молина. Своеобразное обаяние раскрывается в последнем диалоге Дон Гуана с Анной. И в нем главное для Дон Гуана — не плотское возбуждение, а сладость преодоления запретов лицемерного общества. Он даже предстает человеком, в чем-то опередившем свое время.

В пьесе Леси Украинки Дон Жуан, отвергая во имя неограниченной свободы законы общества, борется против деспотизма Командора, при этом сам превращаясь в деспота. Кончается тем, что во время схватки во дворце герой разит нападающих мечом командора, как вдруг на плечо ему опускается рука и уже не пошевелиться под этой десницей. Каменеет плечо, каменеет грудь, каменной статуей становится Дон Жуан. Но в этой книге и совсем другая дона Анна!

А вот другая крайность, к которой приводит Брехт в обработке мольеровского «Дон Жуана», объясняется им тем, что Мольер – тоже эпикуреец, как и его герой. Поэтому суд Небес он высмеивает, а против Дон Жуана выступают только рогоносцы и тому подобные персонажи. Стремясь развенчать Дон Жуана и его паразитический образ жизни, он превращает своего героя в банального волокиту, лишая тем самым пьесу каких-нибудь художественных достоинств. Это произведение стало наглядным доказательством того, что невозможно снять сложность этого образа без высокохудожественной компенсации.

Переходя к оригинальным трактовкам характера нашего героя, первой выделим повесть Мериме. Он явно был знаком не только с версией о доне Хуане, но и с историей про реального севильского вельможу дона Мигеля де Маньяра. Тот родился за три или четыре года до опубликования пьесы Тирсо де Молина. Проведя бурную молодость, затем женился и истратил огромные суммы на благотворительность. После смерти жены стал монахом и умер в 1679 году. К этим достоверным фактам, изложенным одним иезуитом в конце XXVII века, легенды добавили множество подробностей касательно его грешной юности и связи с нечистой силой.

Мериме объединил многие сюжетные черты обеих легенд, дав при этом своему герою личное имя из первой легенды, а фамилию слегка измененной форме – из второй (дон Хуан де Маранья). Его трактовка образа, обстановка действия и смысл повести глубоко оригинальны. Не могу отказать себе в удовольствии привести из нее хотя бы одну цитату.

«Болезнь приковала дона Хуана на несколько дней к постели…
Выздоравливая, он развлекался тем, что составлял список всех соблазненных им женщин и обманутых мужей. Список этот был тщательно разделен на два столбца. В одном значились имена женщин с кратким их описанием, в другом — имена мужей и их общественное положение... Однажды он показал его одному приятелю, который пришел его навестить. В Италии дону Хуану довелось пользоваться благосклонностью женщины, хвалившейся тем, что она любовница папы, и потому список женщин начинался ее именем, а имя папы числилось в списке мужей. За ним шел какой-то король, дальше герцоги, маркизы и так далее, вплоть до простых ремесленников.

— Погляди, мой милый, — сказал дон Хуан приятелю, — никто от меня не спасся, никто, начиная с папы и кончая сапожником; нет сословия, которое бы не уплатило мне подати.
Дон Торрибьо — так звали приятеля — просмотрел список и вернул его дону Хуану, заметив с торжествующим видом:
— Он не полон.
— Как? Не полон? Кого же недостает в таблице мужей?
— Бога, — отвечал дон Торрибьо.
— Бога? Это правда, не хватает монахини. Черт возьми! Спасибо, что заметил. Так вот, клянусь тебе честью дворянина, не пройдет и месяца, как Бог попадет в мой список, повыше папы, и ты поужинаешь у меня вместе с моей монахиней».

Этой монахиней оказалась первая женщина дона Хуана Тересита, которую тот не узнал в монашеском одеянии.

Бальмонт свое лучшее стихотворение написал словно именно об этом.
Процитирую первую четверть стиха.

La luna llena. Полная луна...
Инес, бледна,
целует, как хитана.
Te amo... amo... Снова тишина...
Но мрачен взор упорный Дон Жуана.
Слова солгут, для мысли нет обмана —
любовь людей — она ему смешна.
Он видел все, он понял слишком рано
значение мечтательного сна.

Переходя от женщины продажной
к монахине, безгрешной, как мечта,
стремясь к тому, в чем дышит красота,
ища улыбки глаз бездонно-влажной,
он видел сон земли, не сон небес.
И жар души испытанной исчез.

Хотя тут упомянута Инес… А в севильском квартале Санта-Крус, на площади доньи Эльвиры был дом командора и его жены доньи Инес, героев севильской версии "Дона Хуана" — пера Хосе Соррильи.

Упомянем версии авторов, любивших всё переиначивать. Испанский писатель Валье-Инклан в «Сонатах» пишет о своем герое: «Это — удивительный Дон Жуан, может быть самый удивительный из всех! Католик, некрасивый и сентиментальный». Для него даже святая вера становится средством обольщения. Выводы, к которым он приходит, звучат оскорбительно: «дьявол искушает самых праведных» и «лучшее в святости — искушение».

Бернард Шоу в своей новелле рассказывает о том, как одна почтенная дама встречается с призраком Дон Жуана, и с удивлением узнает, что после своей гибели тот оказался в раю. В разговоре призрак рассказывает, что его слуга из желания быть слугой знаменитости в каждом городе рассказывал о соблазнении своим господином местных красавиц.

В рассказе Чапека «Исповедь дона Хуана» герой предстает импотентом: «Чтобы скрыть, что другие более мужчины, чем он, любил выставлять себя напоказ. Он был безумно храбр, авантюристичен, горд, но приходилось бежать из объятий, завоеванных ценой жизни».

Но что, как не завоевание ценой жизни, привлекает нас в этом образе? Как трудно найти в будничных городских переулках то, что можно завоевывать ценой жизни (понимая под ней хотя бы «ценность» собственной личности, выраженную в короткий момент соблазнения).

Если есть эта основа образа, то с ней могут естественно сочетаться и непривычные черты характера, как стихе Феликса Кривина: «Ни к чему тебе рыцарь бедный, Дон Жуан – Дон Кихот, любви», и непривычный вид как стихах Цветаевой: «На груди у Дон Жуана православный крест».

Есть авторы, которые заставляли нашего соблазнителя надолго покидать родную Андалусию. В поэме Байрона «Дон Жуан» герой из Испании попадает в Грецию, Турцию, Россию, Польшу, Германию, Англию, испытав при этом кораблекрушения и битвы, побывав в гареме турецкого султана и салонах петербургского общества.

А позднее Василий Федоров в поэме «Женитьба Дон Жуана» сообщает уже совсем несуразное: «В наш новый век женился Дон Жуан… Женился он, сказать приятно мне, не где-то, не в какой-нибудь стране, а именно у нас в Стране Советов, где появился после тех времен, когда стал замечать, что обойден вниманьем своих западных поэтов».

Очевидно, что целью этих книг была сатира на времена и нравы, не имеющие прямого отношения к нашей теме. Их авторы не хотели замечать, что донжуанство – экстракт жизни, не требующий разбавления заурядным бытописательством.

В книге Фриша «Дон-Жуан или любовь к геометрии» герой из первого действия — геометр и шахматист, человек рационального склада не только ума, но и души, совершенно похожий на автора этих записок, когда он впервые задумался о женщинах.
Дон Жуан стремится вырваться из бездумной пучины дурманящих чувств, хотя его отец нанимал лучшую сводню Испании. Но сжимающее над ним кольцо необходимостей вынуждает его отбиваться шпагой, а, в конце концов, не стать ученым монахом, а прозаически оказаться под каблуком. Уклоняясь от навязанной роли, сразу несколько героев этой пьесы оказываются в рамках этой роли. Не могу не воскликнуть, как он похож на меня двадцатилетнего! Скажем, вот этот диалог из пьесы.
— Ты хромаешь?
— Как дьявол собственной персоной. Это бывает, когда прыгаешь из окна. Другого пути к самому себе нет. Бабы – народ ненасытный.

Однако читатель уже ждет морали? Но ответ на какой вопрос хотите узнать?

Почему столько авторов и главным образом мужчин столько писали о Дон Жуане? Тут есть ответ, больший похожий на пояснение. Дон Жуан не является ни синонимом зла, ни синонимом добра, поэтому допускает огромное множество версий характера.

Девушки спрашивают: любил ли Дон Жуан? Но изученные книги молчат об этом.
Еще столетие назад любовь в Андалусии не прогуливалась рука об руку по улице, не ходила в кофейни и театры, а предпочитала ночь, уединение и таинственность. И дон Жуан мог оказаться под балконом любимой и, заслышав шаги случайного прохожего, заворачиваться в широкий плащ.

Там в Андалусии родилось прекрасное выражение «ощипывать павлина» (pelar la pava), которым в Андалусии называли ухаживание издали (часто целомудренное, без надежды на взаимность).

Но если быть точным, выражение родилось в задумчивых Севилье, Гранаде и Кордове, а в портовых городах Андалусии, начиная от ракушечных отмелей Кадиса и дальше на юг до самой скалы Гибралтар, еще в девятнадцатом веке родилось другое выражение, которое теперь употребляет весь мир. По правде сказать, я даже забыл, как это звучит по-испански, ну а по-русски – «жечь свечу сразу с двух сторон».
Вот и дон Хуан так.

В кукольном спектакле театра Образцова «Дон Жуан-86» кукла героя была сделана классически: усы были великолепны, а левая ладонь была неразъемно соединена с гитарой. Но что должен петь Дон Жуан? Классическому герою естественно вложить в уста что-нибудь из испанской классики, например строки Педро Кальдерона, вторым после Тирсо де Молина взявшим этот образ в пьесе «Молчание - золото» (No hay cosa como callar):

Ты видишь розу? Чистой и прекрасной
на свет цветов царица рождена.
Но облаченная в шипы она
защиту будет в них искать напрасно.
И ты не тщись загадкой быть неясной,
краса, что строгостью ограждена,
но все же неизбежному подвластна.

Зато Дон Жуану не подходит тревожный пульс ритмов фламенко, хотя в поэме Алексея Константиновича Толстого Дон Жуан на пиру и просит сыграть фанданго. Но просто невозможно вложить ему в уста слова народной песни:

Когда умру,
сожги на свече мое сердце,
и пепел тебя обожжет.

Женщина в песнях фламенко зовется Горе. А Дон Жуан знал многих женщин, а вот горя не знал, пожалуй, ни в одной из книг. Неизвестно даже знал ли он любовь, о которой поются почти все песни. Лишь о «гениальной чувственности» нашего героя писал датский философ.

Но надо сказать, что в отечественных донжуанских пьесах (Гумилев, Алешин, Жуховицкий) явно показано, что герой сначала привлекает женщин своей легендой, а вовсе не чувственностью. А как поет современный кубинский бард (Сильвио Родригес): «То, что говорится во славу, опустошает, делая одиноким, делая грустным, делая волком?»

Но ладно, вот цитата уже из очередной пьесы про нашего героя:

Кончита: А я слышала, что настоящая любовь — это когда задыхаются от страсти.
Хуан: Нет. Настоящая любовь — это когда задыхаются от нежности.

Процитированная пьеса Леонида Жуховицкого «Последняя женщина сеньора Хуана» возникла по признанию автора из желания понять, почему из всех людей, узнавших любовь, история пронесла через века именно имя Дон Жуана. Но, кажется, что тут он озвучил мое скромное желание, а его реальные желания остались не названными.

Отмечу непредсказуемый финал пьесы.
Правители Испании, решив, что Дон Хуан — гордость страны, и должен сохраниться в легендах, тайно убивают его в 50-летнем возрасте на пороге душевной усталости и равнодушия. А бездарный молодой поэт сочиняет для донесения известную историю о статуе командора, чтобы поставить эффектную точку в конце его жизни.

Свое лучшее (по мнению автора) произведение — пьесу «Последняя женщина сеньора Хуана» драматург создавал, попросив свою тогдашнюю супругу Татьяну прочитать все донжуанские пьесы, которые имелись в театральных библиотеках. И рекомендовал ей сделать обобщающий портрет соблазнителя. Это было уместно, потому что тогда донжуниана как бы подводила итоги. Ведь все версии, родившиеся для того, чтобы образ не застревал в мертвой точке, были уже предъявлены миру. Дальше — некуда? Собственно и моя параллельная работа по собиранию истории Дон Жуана — для частной вечеринки его памяти, была таким же подведением итога, хотя и неосознанным поначалу.

Но не хочется заканчивать трактат лишь упоминанием про дона Хуана, который помог расстаться с девственностью Кончите, которой прежде никто не заинтересовался. Ведь есть же еще песня Жоржа Брассанса на ту же тему.

Представляется, что двигать к финалу мировую донжуанину начал еще седой и уже смертельно больной Жорж Брассанс на своей последней канонической пластинке 1976 года, а уже потом она улеглась в середине восьмидесятых у советских литераторов (пред)последними всплесками.
Вот как выглядит песня Брассанса в переводе Зайцева:

Где тот, кто, взяв разгон, на тормоз вдруг нажал,
увидев на пути лягушку и ежа?
И где тот Дон Жуан, что улыбнулся ей –
той, что для всех других нуля была пустей?

Вас девица не прельстит, она по мне.

Где тот суровый страж, на перекрестке кто
поток остановил, чтоб пропустить котов?
И где тот Дон Жуан, вовлекший в разговор
ту, чьих зрачков никто не видел и в упор?

Вас девица не прельстит, она по мне.

Где тот, что молча шел сквозь рев ретивых стай,
вопивших: «Одного держи его, хватай!»?
И где тот Дон Жуан, шептавший ей слова,
чей смысл до той поры ей ведом был едва?

Вас девица не прельстит, она по мне.

Где тот кюре, что спас, укрыв еретика
в ту ночь, когда была расправа коротка?
И где тот Дон Жуан, кто целовал в уста
ту, с кем никто другой и знаться бы не стал?

Вас девица не прельстит, она по мне.

Где тот солдат, что дал прочь ноги унести
заложнику, чья жизнь была в его горсти?
И где тот дон Жуан, задравший юбку ту,
что раньше задирал лишь ветер на мосту?

Вас девица не прельстит, она по мне.

Где та, что одолев январской стужи плен
безрукому в руке озябший грела член?
И где тот Дон Жуан, что зад погладил тот,
который как сидеть не знал иных забот.

Вас девица не прельстит, она по мне.

Где тот, что знать не знал про Дух Святой и честь,
и жизнь прожить сумел – другим не надоесть?
И где тот Дон Жуан, не давшей спуску той,
кто в гроб могла сойти с девичьей чистотой?

Вас девица не прельстит, она по мне.

И в заключение рассказ о романе Томана «Дон Жуан. Жизнь и смерть дона Мигеля из Маньяры». Меня интересовал духовная жизнь этого человека, на которого оказывал сильное влияние его учитель монах Грегорио, человек из народа, продолжатель дела реформаторов Мартина Лютера, Яна Гуса, Джордано Бруно (для меня этот список выглядит бранным, то есть вполне соответствующим испорченности графа де Маньяра).

Мигель де Маньяра был лишь однажды задержан инквизицией, когда пришел на спектакль «Севильский озорник», чтобы посмотреть на дона Хуана, именем которого его называли в народе, и позволил себе безбожные выкрики под занавес сцены гибели героя. Однако вскоре он - владелец половины Андалусии был выпущен на свободу и смог в этот день наблюдать сожжение на костре монаха Грегорио.

Маньяра был несметно богат, покорял большинство женщин, понравившихся ему и судьба уготовала ему трагедию жертвы собственного обаяния (вместе с еще большей гордыней, конечно).

После мятежных лет, когда он невредимым уходил из любовных авантюр и из-под кинжалов мести, Мигель женился. Прекраснейший цветок испанской знати отдала перед алтарем руку ненавистнейшему из мужей Испании.

Всю жизнь Маньяра мечтал найти смысл существования. После смерти жены в монашестве он впервые находит подлинное человеческое счастье в служении самым бедным и несчастным. В середине восьмидесятых папа Иоанн Павел Второй подписал в Ватикане декрет о причислении Мигеля Маньяра к лику блаженных.

Почему нам одинаково хорошо помнятся те, кого мы обнимали и те, кого мы могли обнять? Книги о Дон Жуане знакомят нас с человеком, об искушениях юного сердца давно забывшим. Лишь в книге Томана лучшие страницы рассказывают о первом годе жизни Маньяры в Севилье, страстной в грехе и покаянии.

«Ты одно брачное ложе, о, Андалусия!», — поют девушки по берегам андалусских рек. «О воистину любовь — это Небо в муках ада», — поют цыганки на улицах Севильи. «Много тьмы и много света», — поют кавалеры о глазах андалузок, состоящих из мрака и блеска. Можно только догадываться, какие искушения настигали Маньяру. Сколько таких искушений было у каждого из нас!

Отзыв:

 B  I  U  ><  ->  ol  ul  li  url  img 
инструкция по пользованию тегами
Вы не зашли в систему или время Вашей авторизации истекло.
Необходимо ввести ваши логин и пароль.
Пользователь: Пароль:
 

Литературоведение, литературная критика