Главная задача, поставленная автором статьи, заключается в выделении проблемно-тематического
основания военной прозы, а также определения основных ценностных ядер актуализированных русскими писателями и являющимися основными элементами русского патриотизма. Таким образом мы надеемся определить какие же проблемы затрагиваемые авторами произведений, а также какая тематика произведений играют решающую роль в формировании ценностных основ патриотизма у школьников.


«22 миллиона погибших наших соотечественников - это 22 уничтоженных города- миллионщика, в которых за прошедшие с начала Великой Отечественной войны 65 лет могло родиться ещё в два раза, пять раз больше русских людей. В какой- то мере мы все живём только постольку, что они умерли за нас. Мы живём за счёт погибших героев. Многие из них до сих пор не захоронены и не имеют могил, на которые могут приходить их родственники. И в День Победы, если мы захотим мы можем слышать голоса этих людей, которые ушли, для того, чтобы в России и во всём мире продолжалась жизнь. Эти погибшие наши соотечественники призывают нас к геройству, они не дают нам жить просто так».
Мы начинаем нашу статью с цитаты известного русского психолога и педагога Юрия Вячеславовича Громыко [1], чтобы показать в нескольких сжатых строках всю непреходящую серьезность темы патриотического воспитания молодого поколения, где одно из центральных мест занимает военная проза русских писателей созданная в годы Великой Отечественной войны.
Под военной прозой в данной работе, мы будем понимать совокупность литературных прозаических произведений различных по жанровой тематике, но имеющих проблемно – тематическое созвучие, а также четко ограниченные временными рамками создания (22 июня 1941 года – 9 мая 1945 года). Главная задача, решаемая писателем того времени была предельно четкая: духовная мобилизация русского народа и народов СССР на борьбу с немецко-фашистскими оккупантами на фронтах общенациональной (народной) и отечественной войны (такая формула войны была определенна руководством страны и озвучена И.В. Сталиным [2] в его речи от 3 июля 1941 года.).
В данной работе мы не ставим перед собой задачи разобрать конкретные жанрово-стилистические особенности литературы той эпохи, а также восстановить облик литературного процесса эпохи. Нет, главную задачу мы видим в выделении проблемно-тематического основания военной прозы, а также определения основных ценностных ядер актуализированных русскими писателями и являющимися основными элементами русского патриотизма. Почему мы затрагиваем вопрос проблемно – тематического единства произведения, в чем мы видим его важность? Дело в том, что всякая система (система литературного произведения в том числе) представляет собой диалектическое единство элементов, отбираемых в соответствии с принципами необходимости и достаточности; сочетание и взаимодействие этих элементов определяются целью системы. Для организации функциональной системы «необходимо наличие «системообразующего фактора», стремления к цели, т. е. к полезному результату для данной системы. Понятие цель (в иной терминологии — доминанта) определяет и исходную позицию творца системы, и результат его деятельности. Доминанта реализуется, осуществляется в системе; поэтому, когда мы определяем доминанту, мы должны представить ее как нечто, находящееся вне системы: она возникает еще до создания системы как «вещь в себе»: исходный принцип, авторская установка, а после того, как система сформирована, становится «вещью для нас»: достоянием читателя. Определение доминанты — это исходный пункт системного исследования. В нашем случае это — проблема произведения, основной элемент внутреннего движения литературных персонажей. Однако, как таковая проблематизация в литературном произведение невозможна без формирования темы произведения, являющейся своеобразным каркасом для авторской проблематизации. Взаимодействие это осуществляется следующим образом. По мере того как читатель — зрительно или на слух — воспринимает текст произведения, словесную материю, которая и задает тему произведения в сознании читателя-слушателя, перед его внутренним взором возникают рисуемые словом картины жизни: он видит людей и обстоятельства, в которых они живут и действуют, видит динамическую картину отраженной действительности, т. е. сюжет. В процессе художественного восприятия внешняя форма (художественная речь) посредством заданной автором основной проблемы произведения превносящей момент движения в произведение переходит во внутреннюю форму (сюжет), а постижение идейно-эстетического смысла увиденного приводит читателя к овладению духовными ценностями, т. е. содержанием произведения искусства. Так форма переходит в содержание. Так формируются основные ценностные ядра культуры, усваиваемые человеком в процессе его индивидуального духовного роста. И если говорить об основных ценностных ядрах культуры, формирующих русский патриотизм, как специфическое отношение людей к родине-России, то в данной работе мы рассмотрим семь основных ядер.
Сразу оговоримся, что круг основных ценностных ядер связанных с Великой Отечественной войной и нашей Победой был описан в одной из работ Ю.В. Громыко [3]. Мы возьмем его формулировки за основу и покажем, какие основные ценностные ядра патриотического воспитания может и должна сформировать русская военная проза у школьников, при должном уровне понимания и правильном подходе педагога. Кроме того, необходимо отметить, что Ю.В. Громыко принадлежат все исходные формулировки, изложенные в его работах, тогда как комментарии и выводы, остаются полностью на совести автора.

Главные ценностные ядра

Изучение русской военной прозы в школе связано с задачей формирования диалога поколений, который образует ценность земли, на которой мы живём. Именно так мы можем вести внутренний диалог со своими дедами и прадедами, никому неизвестными мальчишками и девчонками, которые умерли за Россию. Подготавливая себя к состоянию Победы в период жесточайших поражений, наши солдаты также слышали своих ушедших предков. Об этом прекрасно написал К. Симонов:
“Как будто за каждою русской околицей,
Крестом своих рук ограждая живых,
Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся
За в бога не верящих внуков своих”.
Великая Отечественная война дала нам праздник Победы, – который является праздником всенародной мобилизации, единения всех народов ради единой общей выстраданной цели. Благодаря Победе каждый из нас и все мы вместе проверяем величием мобилизующего общенародного деяния свои личные устремления и свои мысли.
Военная проза может дать школьникам ощущение единства поколений, поскольку только человек, не принадлежащий русскому Духу, и российскому народу отделён стеной непонимания от этого единства и не понимает сути Великой Отечественной войны, сводя его, например, исключительно к сталинскому тоталитаризму. Но именно литература войны передает заветы дедов внукам (современному поколению), а внуки намечают для себя горизонты и перспективы, которые достойны памяти их предков. Способностью передавать то чувство Победы, выраженное в военной прозе, меряется эффективность или наоборот беспомощность РОССИЙСКОЙ ПЕДАГОГИКИ как возможность или наоборот невозможность передать от одних поколений другим святость Великой Отечественной войны.
Изучение русской военной прозы в школе приводит современное поколение, поколение внуков и правнуков к пониманию особой, важной для русских ратоборческой святости. Святости геройства воинских подвигов как искупления своих грехов перед предками, грехов своего рода и грехов нации в неравном бою с врагом перед лицом смерти (своеобразное восстановление духовного единства русской истории, после трагического разрыва 1917 года).
Отечественная военная проза воспроизводит тот архетип русской удали, святого счастливого мига, когда всё возможно, поскольку в этот момент выхода и прямого обращения к горизонту вечности, возникает счастливый миг абсолютной личной правды, понимания, ради чего ты живёшь.
Изучение русской военной прозы в школе дает подросткам ощущение прямого выхода русских в мировую историю, поскольку русский народ, прошедший через всю Европу и освобождавший Азию от нацизма и фашизма после этого уже больше не может мыслить локально. Он мыслит и действует глобально, всемирно-исторически.
Отечественная военная проза восстанавливает идеологическое единение, разрушает идеологические распри и крамолы. Русский офицер, почитатель царской семьи убитой в Ипатьевском подвале1, либерал, поклоняющийся правам человека и большевик-социалист, отстаивающий социальную справедливость, в этот момент перед угрозой уничтожения единого национального государства откладывают в сторону свои разногласия.
Именно эти основные ценностные ядра формирует у подрастающего поколения русская военная проза. Формирует с помощью логики взаимодействия проблемно-тематических элементов литературного произведения. Далее мы разберем наиболее актуальные, с точки зрения патриотического воспитания, темы и проблемы отечественной военной прозы

Основные темы военной прозы
Тема любви человека к собственной Родине, той любви, которая позволяет героям приобретать неутомимость и храбрость в бою и идти ради нее на смертный подвиг. Тема эта проходит «красной нитью» через сотни рассказов и десятки повестей. «Это моя родина, моя родная земля, мое отечество – и в жизни нет горячее, глубже и священнее чувства, чем моя любовь к тебе» [4]. Приведенная здесь цитата из рассказа-воззвания А. Толстого «Что мы защищаем» характерна в большей степени для первого этапа войны, этапа 1941-42 гг. Сродни этому высказыванию и цитата из «Науки ненависти» М. Шолохова: «И если любовь к родине хранится у нас в сердцах и будет храниться до тех пор, пока эти сердца бьются, то ненависть всегда мы носим на кончиках штыков» [5]. Однако, после победы в Сталинградском сражении данная тематика приобретает интимно-лирическое звучание. Например, в романе «Они сражались за Родину» образ родины воплощается в опаленном колосе, сорванном героем на краю сожженного поля: «Звягинцев понюхал колос, невнятно прошептал: «Милый ты мой, до чего же ты прокоптился! Дымом-то от тебя воняет как от цыгана… Вот что с тобой проклятый немец, окостенелая душа, сделал» [6]. Так же и герой рассказа «Дерево Родины», написанного А. Платоновым в 1943 году обращается к родине-земле со словами: «Полежи и отдохни, - говорил пустой земле красноармеец Трофимов, - после войны я сюда по обету приду, я тебя запомню и всю тебя сызнова вспашу, и ты опять рожать начнешь; не скучай ты не мертвая» [7].

Тема боя - Победы. В большинстве случаев бой прописывается не с позиций кровавого натурализма, а приобретает большое нравственно-психологическое значении. Бой пропускается человеком, через его внутренний духовный мир, где формируется убежденность в необходимости ратного деяния и его справедливости. Здесь надо отметить, что осознание справедливости совершаемого героем, чьи действия подросток проецирует на собственный духовный мир, есть один из важных моментов в педагогике патриотического воспитания. Яркий образец подобного отношения, мы можем видеть в цикле Б. Горбатова «Письма к товарищу» печатавшихся в период с 1941 по 1945 гг.
«Товарищ!
Два часа осталось до рассвета. Давай помечтаем.
Я гляжу сквозь ночь глазами человека, которому близостью боя и смерти дано далеко видеть. Через многие ночи, дни, месяцы гляжу я вперед и там за горами горя, вижу нашу победу. Мы добудем ее! Через потоки крови, через муки и страдания, через грязь и ужас войны мы придем к ней. К полной и окончательной победе над врагом! Мы ее выстрадали, мы ее завоюем» [8]. В бою у героя переплетается настоящее и прошлое, сиюминутные мысли боя и ощущение долга, как у героя А. Платонова в рассказе «Дерево родины»: «…Лишь изредка била наша большая пушка, точно вздыхала и опять замирала в своей глубине спящая земля, а помимо пушечных выстрелов все было тихо. Но с другой стороны, откуда пришел Трофимов, за полями и реками, стояла среди ржи одна деревня; туда не доходила стрельба из пушек и тревога войны, - там спала сейчас в покое мать Степана Трофимова и у последней избы росло одинокое божье дерево» [9].

Тема ненависти к немецким оккупантам, как ненависти к врагу. Ненависть плохой советчик и негодный педагог, но тема эта необычайна важна. Ведь ненависть русского солдата к врагу не культивирует, бесчеловечного отношения к поверженному противнику, которого, зачастую, поят, кормят, укрывают от холода и непогоды. Эта тема очень важна и для русской гуманистической философии начала ХХ столетия. В частности Иван Ильин писал : «Пусть будет личное бесстрашие, но не презрение к врагу, к его храбрости и его подъёму; пусть будет искусное обезврежение врага, но не месть, и не жестокость, и не корыстная травля; пусть будет обдуманность и осторожность, но не низменная хитрость и не система национального шпионства» [10]. Тема ненависти переживается героями в христианском духе, именно поэтому не допускают они ее в свои сердца, а носят на кончиках штыков, и именно поэтому поверженному противнику сохраняют жизнь как в рассказе М. Шолохова «Военнопленые».

Тема трудового подвига, который по значимости не уступает подвигу фронтовому, ибо ритмика человеческой жизни задается лозунгом «Все для фронта, все для ПОБЕДЫ». Бой это часть войны, важная, огромно важная, но все же часть. И не только боям уделяли внимание писатели войны. Тема труда необычайно важная для русской литературы ХIХ столетия приобретает такое же общечеловеческое звучание возрожденной традиции, в военной прозе. А для того чтобы понять это, достаточно обратиться к рассказу М. Шолохова «В казачьих колхозах»: «На бескрайних донских просторах уборка хлебов в разгаре. Грохочут гусеничные тракторы, над сцепами комбайнов синий дымок смешивается с белесой ржаной пылью, стрекочут лобогрейки, подминая крыльями высокую густую рожь. Казалось бы мирная картина, но нет на всем лежит строгая печать войны: по-иному, стремительно и напряженно работают люди и машины, на станичных площадях ржут пригнанные из табунов золотисто-рыжие кони донские кони, загорелые молодые всадники в выцветших кавалерийских фуражках едут на призывные пункты, и, разогнув спину, женщины - сноповязальщицы долго машут им руками, кричат: «Счастливо возвернуться, казаки! Бейте гадов до смерти! Буденному низкий поклон с Дону!» [11] или другая цитата: «… колхозник Василий Солдатов, из колхоза имени 26 Бакинских комиссаров, вдвое перевыполнив норму на скирдовании, спустившись со скирда и выжимая мокрую от пота рубаху, сказал: «Враг у нас жестокий и упорный, поэтому и мы работаем жестоко и упорно. А норма что ж… Норму тут надо перевыполнять, а вот пойдем на фронт, там уж будем бить врагов без нормы» [12].

Тема воинской лихости, которая позволяет добиваться победы над врагом споро и умело, мобилизуя на ратную борьбу все силы человеческого духа. Тема получившая особое звучание в тяжелые 41-42 – е годы. Воинская лихость присуща хладнокровным, духовно собранным и спокойным бойцам, людям научившимся бороться с отчаянием и сохранять веру в победу до конца. Как писал К. Симонов: «Мы искали пункт и участок, на котором проводилась хотя бы небольшая, но наступательная операция. В ходе оборонительных боев нас меньше интересовало отбитие немецких атак и гораздо больше описание наших контратак.
В душе человеческой мы старались подметить те стороны, которые были сильнее в минуту испытаний, и в русском характере мы искали и находили именно те черты, которые говорили о стойкости, о выносливости русского человека, о его умении не отчаиваться ни при каких обстоятельствах» [13]. Яркое описание такого характера русских воинов дает Николай Михайловский в рассказе «Прорыв кораблей», показывая нам, героический бой крейсера «Киров» с немецкими торпедными катерами и пикирующими бомбардировщиками среди минных полей: «Все было продуманно и рассчитано. Массы самолетов должны были отвлечь на себя огонь крейсера, и торпедным катерам оставалось незаметно подкрасться к кораблю и послать торпеды в упор. Но и в этот раз экипаж «Кирова» своей выдержкой и боевым уменьем расстроил план комбинированного удара. И, сбросив, в воду около полусотни тяжелых бомб, самолеты, также, как и катера, скрылись в дымке, в прозрачной вуали, затянувшей небосклон» [14].

Основная проблематика военной прозы

Рассмотрев приведенный выше набор тем, автор не претендует на его полноту и законченность. Здесь выделены наиболее актуальные темы военной прозы и приведены их литературные иллюстрации.
Однако для раскрытия нашей темы недостаточно только той работы, которую мы проделали. Литературная тема, особенно с точки зрения развивающей педагогики, является во многом пассивной составляющей художественного произведения. Так сказать, граничными рамками. Воспитательную активность ей предает заданная автором проблематика произведения. Ведь все поступки героя проистекает из необходимости определять свою позицию относительно проблемы. То есть проблема литературного произведения, есть момент, задающий движение действующих лиц.

Проблема становления человека как воина. Данная проблема имеет отношение в первую очередь к тому, как человек ощущает свой первый бой, как пропускает его через себя, как преодолевает свой страх, одним словом как он преобразуется духовно в момент смертельной опасности. Возьмем например, повесть Б. Горбатова «Алексей Куликов, боец»: «Когда в первый раз попал Алексей Куликов в бой, он не то, чтоб струсил, а просто потерялся. Сперва он даже не понял, что происходит, но рядом упал товарищ, и Куликов увидел кровь, расколотый череп, стеклянные глаза…
- Что ж это такое, братцы, - чуть не закричал он, - ведь это ж так просто и меня убить могут? – И, растерянно моргая глазами, осмотрелся вокруг.
А вокруг были дым, и бой, и смерть. Смерть свистела, смерть выла, смерть ухала, смерть падала с воздуха, ползла по земле, и казалось – никуда от нее не уйти, не спрятаться.»
Но Алексей уцелел в том бою. Он не прятался, не заползал в нору, воевал, как и все. Ему «посчастливилось».
Во второй бой он пошел с мыслью – может быть, и опять «посчастливится» [15].
Так бой за боем, день за днем обретает Алексей навыки, опыт, проходит школу мужества, ненависти и становится настоящим бойцом. Вторая составляющая этой проблемы это то, как человек решается на убийство. В теоретическом виде она была решена И. Ильиным, который поводу убийства на войне пишет следующее: «Позволительно ли убивать человека? Может ли человек разрешить себе по совести убиение другого человека? Вот вопрос, из которого, по-видимому, вырастает основное нравственное противоречие войны» [16]. И. Ильин отмечал, что не от воли отдельного человека зависит начало войны, но дело его совести – будет он в данной войне убивать или нет. «И с точки зрения социальной психологии нужно сказать, что та война, в которой большинство индивидуально решающих душ не имеет глубоких и духовно значительных побуждений, могущих вызвать в душе решимость не избегать убийства и не останавливаться перед ним, - есть война, заранее обречённая на неудачу» [17]. И.А. Ильин пришёл к правильному, с нашей точки зрения, выводу, что при решении этой проблемы необходимо различать нравственную доброкачественность деяния и практическую целесообразность его как средства. К подобному выводу приходят, например, и герои рассказа К. Симонова «Завтра была война».

Проблема воинского долга и непреклонность его исполнения, даже перед лицом смерти. Ярко эта проблема была поставлена А. Платоновым в рассказе «Дерево родины». Автор показывает героя, красноармейца Степана Трофимова, в течении только нескольких часов, одного боя и одного допроса. Показывает буквально час за часом с той пристальностью, когда фиксируются мельчайшие движения его души – души крестьянина-солдата, его думы и размышления, созданная таким образом картина поражает мельчайшими деталями, создающими высокую правдоподобность описания. Автору здесь присущ глубокий психологизм, повышенное внимание к душевным борениям человека в обстоятельствах исключительной сложности, какими изобилует война. Закономерен и финал рассказа: «Он решил задушить руками любого врага, который заглянет к нему в камеру, потому что если одним врагом станет меньше, то и Красной Армии станет легче.
Трофимов не хотел жить зря и томиться; он любил, чтоб от его жизни был смысл, как от доброй земли бывает урожай. Он сел на холодный пол и затих против железной двери в ожидании врага» [18].

Проблема смерти и преодолением человеком страха к ней. Проблема крайне важная для отечественной военной прозы, особенно в ее сопоставлении с хронологически предшествующей ей западной литературой «потерянного поколения». Противостояние возникает здесь, не потому что из отечественных авторов, намеренно полемизирует с ней. Нет, разница тут, в самом характере изображаемых войн – той что изображена в книгах А.Н. Толстого, М.А. Шолохова, А.А. Фадеева, Л.М. Леонова, Б.Л. Горбатова, В.С. Гроссмана, Л.С. Соболева, К.М. Симонова и той, что изображена в книгах Хемингуэя, Ремарка, Олдингтона и Барбюса. Это разница между захватническими и освободительными войнами. Не раз критики говорили о натурализме литературы «потерянного поколения», отталкивающих подробностях и ужасных описаниях. Нам кажется, что дело здесь не в намеренном сгущении красок одной стороной, до кроваво-грязных оттенков, и невнимание к таким оттенкам другой. Вовсе нет. Просто в литературе «потерянного поколения» мы видим героев ощущающих себя жертвами (вспомним «На Западном фронте без перемен» Ремарка) предназначенным на убой «пушечным мясом». Они не в состоянии отвести взгляд от крови и ужаса смерти. Надо ли говорить, что фашистская идеология и огромный прогресс военной техники сделали вторую мировую войну еще более страшной и кровопролитной, чем первая. Верден и «мясорубка Мааского района» бледнеют перед Сталинградом и Курской дугой. Но в повестях «Дни и ночи» К. Симонова или «Народ бессмертен» В. Гроссмана рисующих Сталинградскую битву кровь и ужас смерти так не выступают на первый план, не подавляют. Война и смерть в отечественной военной прозе, освящена высокой целью, целью справедливой и благородной, и это обращало взгляд людей, постоянно видящих вокруг себя кровь и смерть к тому, что было сильнее естественного страха смерти – к мужеству, стойкости, самоотверженности.

Проблема Добра на войне. Зачастую авторы показывает Добро живущее в самой гуще войны. Добро на войне проявляется в активизации жизненных сил, как отдельных персонажей, так и целого народов. Мужество, стойкость, патриотизм, героизм, наиболее ярко проявляются именно на войне, в тяжелые годы. Здесь повторяется тезис, сформулированный в немецкой классической философии. Так Гегель считал войну необходимым элементом истории взаимоотношений государств и фактором нравственного оздоровления нации, поэтому и оправдывал войну в целом. «Народы выходят из войны не только усиленными, благодаря внешним войнам нации, внутри которых действуют непреодолимые противоречия, но и обретают внутреннее спокойствие». Существенное различие заключается лишь в одном, но главном моменте, русские писатели считают справедливой не всякую, но лишь отечественную войну. И зачастую это Добро есть продолжение военной рациональности как в рассказе Владимира Гала «Победа без выстрела» повествующего о капитуляции крепости Шпандау в пригороде Берлина: «Переговоры длятся недолго. Кратко рассказываем о положении на фронте: советские войска уже под Бранденбургом. Разъясняем бессмысленность дальнейшего сопротивления: помощи ждать неоткуда. Излагаем условия капитуляции: сохранение жизни, медицинская помощь больным и раненным, питание» [19].

Проблема внутренней нравственной силы человека. «На войне, вертясь постоянно около смерти, люди делаются лучше, всякая чепуха с них слазит, как нездоровая кожа после солнечного ожога, и остается в человеке – ядро. Разумеется у одного она покрепче, у другого послабже, но и те у кого ядро с изъяном, тянутся, каждому хочется быть хорошим и верным товарищем» [20]. Эта цитата из «Русского характера» А. Толстого показывает духовный рост бойцов, который происходит рядом со смертью. Надо сказать, что одной из главных тенденций военной прозы было отражение внутренней нравственной силы, как того качества человека, которые необходимы для того, чтобы выдержать и пережить все тяготы войны, а не только взять верх в одном отдельно взятом сражении.

Проблема вживания человека в будни войны как в героическую ПОВСЕДНЕВНОСТЬ. Война утрачивает свою необычность, перестает казаться чем-то из ряда вон выходящим. Так это, например показано в окончаниях трех очерков К. Симонова. Очерк «У берегов Румынии» заканчивается так: «Четвертый поход окончен так же удачно, как и три предыдущих. Завершен еще один будничный эпизод из жизни подводников, скромных, спокойных и страшных в бою людей, воюющих с врагом за наше Черное море» [21]. Та же мысль завершает очерк «Смерть за смерть»: «Боевой и будничный день сменялся боевой и будничной ночью» [22]. Такова концовка и и очерка «На реке Сож»: «Начинались вторые сутки боя на далеко не первом по счету, водном рубеже. Это был рядовой, трудный день, вслед за которым уже начиналось новые сутки боя, такие же трудные» [23].
Как отмечает эту особенность советский критик Л. Лазарев: «Само слово «будни» почти автоматически влечет за собой эпитет «серые». Симонов разрушает эту привычную связь, изображаемые им будни требуют контрастного эпитета, полярной эмоциональной оценки – это будни героические. И сама формула – «героические будни» - вовсе не метафора; когда героизм становится массовым, будни не могут быть серыми, они превращаются в героические – соединяя несоединимое, язык здесь следовал за действительностью» [24].

Проблема героического начала в типическом характере. Типический характер, помещенный в конкретные условия войны, стал наиболее распространенным в галерее характеров военной прозы. Именно так, ведь главными действующими лицами войны, солдатами, были люди рядовые люди рабочие, интеллигенты, крестьяне. В довоенном прошлом таких героев нет, как правило, ничего необыкновенного – ни захватывающих дух приключений, ни крутых поворотов судьбы. Но в подлинно народной войне, какой была Великая Отечественная война, исход которой зависел от миллионов индивидуальных поступков миллионов людей, роль этих миллионов не снижалась, а вырастала, ибо миллионы состояли из людей обыкновенных. В сущности упоминаемые нами выше героические будни и обыкновенные люди, совершавшие подвиги, - эти две стороны одного и того же явления. Вот как тот же К. Симонов изображает портреты своих героев. Рассказ «Малышка»: «…Она и в самом деле была настоящая малышка – семнадцатилетняя курносая девчонка с тонким, детским голосом и руками и ногами такими маленькими, что, казалось, на них во всей армии не подберешь пары перчаток или сапог» [25]. Ничего особо примечательного нет и во внешнем облике героя другого рассказа Симонова: «Третий адъютант был маленький, светловолосый и голубоглазый паренек, только что выпущенный из школы и впервые попавший на фронт» [26]. А ведь речь идет о людях сильных духом, мужественных, готовых ко всему и способных на многое…
Итак, мы рассмотрели основные ценностные ядра русской культуры, формирующие чувство патриотизма. Мы рассмотрели основную тематику и проблематику произведений отечественной военной прозы, которые формируют эти ядра в процессе духовного взросления человека. И завершая нашу работу, мы хотим еще раз напомнить, что духовное наследие не пассивный бездейственный архив памяти, запечатленный в свидетельствах очевидцев прошлого. Благодаря огромной силе исторической правды, соединенной с эстетическими возможностями искусства воздействовать на человека, отечественная военная проза является одним из активнейших средств воспитания и утверждения в каждом новом поколении высоких нравственных норм патриотизма.



Примечания

1Тема убийства царской семьи необычайна важна для данного автора. Рассматривая ее с точки зрения институциальной антропологии, автор анализирует механизм разрыва исторической связи между поколениями. Тем, кто хочет более подробно ознакомиться с взглядами Ю.В. Громыко по данной теме, рекомендуем его книгу – Громыко Ю.В. Подонки - М., 2004.


Литература

[1] Громыко Ю. В. Антропология политической идентичности – М., 2006. С. 53

[2] Из выступления по радио Председателя Государственного комитета обороны И.В. Сталина 3 июля 1941 года / Венок славы. Т. 1. М., 1987. С. 156 – 159

[3] Громыко Ю. В. Антропология политической идентичности – М., 2006. С. 52 - 53

[4] Толстой А.Н. Что мы защищаем / Венок славы. Т. 1. М., 1987. С. 143.

[5] Шолохов М. А. Наука ненависти / Венок славы. Т. 1. М., 1987. С. 31

[6] Шолохов М. А. Они сражались за Родину/ Роман-газета. 1959. № 1. С. 42

[7] Платонов А.П. Дерево Родины. / Венок славы. Т. 1. М., 1987. С. 239

[8] Горбатов Б.Л. Письма к товарищу / Венок славы. Т. 1. М., 1987. С. 486

[9] Платонов А.П. Дерево Родины / Венок славы. Т. 1. М., 1987. С. 241

[10] Ильин И.А. Духовный смысл войны // Собр.соч.: В 10 т. – М., 1995. Т. 9-10. – С. 36

[11] Шолохов М. А. В казачьих колхозах / Венок славы. Т. 1. М., 1987. С. 171

[12] Там же. С. 172-173

[13] Симонов К. М. Рассказы. М. 1946. С. 179-180

[14] Михайловский К.С. Прорыв кораблей / Венок славы. Т. 1. М., 1987. С. 401

[15] Горбатов Б.Л. Алексей Куликов, боец / Цит. по кн.: И. Козлов. Вечно великое. М., 1968. С. 15

[16] Ильин И.А. Духовный смысл войны /Собр.соч.: В 10 т. – М., 1995. Т. 9-10. – С. 33

[17] Там же. – С. 32.

[18] Платонов А.П. Дерево Родины / Венок славы. Т. 1. М., 1987. С. 243

[19] Галл В.М. Победа без выстрела. / Венок славы. Т. 11. М., 1987. С. 312

[20] Толстой А.Н. Русский характер / Венок славы. Т. 1. М., 1987. С. 32

[21] Симонов К.М. Рассказы. М. 1946. С. 56

[22] Там же. - С. 78

[23] Там же. - С. 132

[24] Лазарев Л.И. Военная проза Константина Симонова. М. 1974. С. 67

[25] Симонов К.М. Рассказы. М. 1946. С. 234

[26] Там же. - С. 228